Без права на измену. Серия третья. Бывшие
Шрифт:
Тетя Лена потемнела лицом. Только и выдавила из себя глухо:
– Ты послушай сначала. А потом выводы делать будешь, кто кому в чем помог!
– Извини, тетя Лен, не перебью больше! Просто как-то… нереально все.
Бывшая сиделка глубоко вздохнула и начала рассказывать:
– Я тебе говорила, что раньше в Ильинке жила! Замуж вышла, но детей с мужем у нас не случилось.
– А причина? – прошептала Марина.
Тетя Лена пожала плечами.
– Я думаю, что по его вине! Наверное, еще до меня дурную болезнь от кого-нибудь подцепил, вот и бесплодным сделался. Красивый был, высокий,
– А ты, тетя Лен, любила его? – с жадностью уточнила Марина. – Все прощала?
Бывшая сиделка ее любопытство проигнорировала. Взглянула только с кривой усмешкой и дальше продолжила:
– Но, надо сказать, гулял муж с осторожностью, только замужних для блуда выбирал,—она внезапно побледнела, взгляд ее помертвел. – А вот тут и начинается моя горемычная история! Только не перебивай, мне и так тяжко, хоть волком вой!
Марина кивнула и судорожно сцепила в замок побелевшие пальцы рук.
Тетя Лена промокнула пот со лба рукавом домашней блузки, выпрямилась и неторопливо заговорила:
– Жила у меня в соседях вдова с дочкой. Муж у нее умер давно от пьянки. А вот дочка умница-красавица у соседки получилась – загляденье! И имя чудное ей выбрала – Барбара. Говорила, что в честь какой-то актрисы дочь назвала.
И случилась у нашего Ефимки с Барбарой первая любовь! Он из Рябиновки каждый день к ней в Ильинку мотался на мопеде. Целыми днями после школы у них в доме пропадал! Мужских рук в хозяйстве не было, вот Ефимка-то и старался помочь.
Но, видно, не только у них, молоденьких, любовь случилась. У моего дурака с соседкой, матерью Барбары, тоже великая страсть разгорелась!
Мне люди шепнули, но я поначалу значения не придала. Походит, думала, к соседке неделю да остынет! Но нет! Неделя, месяц, три доходит, а они все хороводятся! Правда, ночевать мой всегда домой приходил, ничего не скажу! Да и мать у Барбары не дура, на ночь чужого мужа не оставляла. Хоть за это спасибо! – тетя Лена усмехнулась. – А однажды… нет его! Так и не пришел до утра. Я в обед прибежала из конторы, смотрю – не возвращался. И такая обида меня захлестнула, такая ненависть к нему за жизнь мою поломанную… Не помню, как нож со стола схватила и к соседке в дом побежала. Ну, думаю, сейчас если тепленькими застану их в постели, сразу порешу гада!
Дверь с крыльца рванула, а соседка, мать Барбары, мне навстречу в сени вышла. В сорочке, волосы распущены ниже пояса, руки раскинула – вроде как пускать не хочет. Я отшвырнула ее и в комнаты рванула. В гостиную вбежала, а мой кобелина возле дивана брюки натягивает. У меня в голове и помутилось. Всадила ему ножик между лопаток по самую рукоятку. И нож-то обыкновенный, столовый, да вот ухитрилась я ему сердце пробить. Мгновенно умер. Видно, судьба! Выбежала я в сени и о соседку споткнулась. Она так с раскинутыми руками и лежала, не дышала уже. Я сразу поняла, что мертвая, и ничем ей не поможешь! Толкнула я
Тут до меня, наконец, дошло, что я натворила! И вместо того чтобы домой к себе бежать, в соседский сарай метнулась. Веревку я сразу увидела. В хозяйстве тогда без веревок не обходились! Но пока думала, как в чужом сарае половчее лишить себя жизни, туда кто-то вбежал. А я уже петлю приготовила… Слышу только, Ефимка орет снизу на меня: «Ленка, дура, чего удумала?! А ну слазь!» Веревку рванул, меня толкнул, в охапку – и из сарая выволок. Очнулась я на соседском крыльце. Барбара над матерью криком исходит, Ефимка участкового вызвал, скорую с района… Забрали меня,—тетя Лена замолчала. Задумалась.
– Живу вот… Спас меня тогда Ефимка. А может, и зря спас!
– Тетя Лен, что ты такое говоришь? – ужаснулась Марина.
– А вот то и говорю! – отрезала бывшая сиделка. – Сколько скорби я потом приняла… – она махнула рукой. – Не понять тебе! – и вдруг вплотную приблизила свое лицо. – Не мсти никогда, слышишь?! Не бери грех на душу! Не ему отомстишь – себе!
Марина почувствовала, как из глаз покатились слезы, и тяжелыми ударами зашлось сердце. Она спешно ушла от грустной темы:
– А что с девушкой стало? С Барбарой? В детдом отдали?
– Нет! – мотнула головой тетя Лена. – Бабушка, отцова мать, приехала и забрала. Они уже в старших классах тогда учились, Ефимка с Барбарой. После того, как Барбара уехала из села, все у них постепенно и разладилось! Он при спортшколе в интернате в областном центре жил и по соревнованиям мотался. А она школу там, у бабки, закончила, да в столицу подалась. А в Москве с ней случилось что-то. Я точно не знаю…
– А Ефим…
– А что Ефим?– рассердилась вдруг тетя Лена. – Не всю жизнь ему по Барбаре убиваться! Да и некогда ему скучать, – невесело улыбнулась она. – Я вот, да Никодимыч – с нами не расслабишься!
Под окнами раздался протяжный звук клаксона.
Тетя Лена, будто и не она только что убивалась о своей горькой доле, бодро встрепенулась и бросилась к двери. Лицо озарилось улыбкой.
– Встречу пойду Прошеньку! Чует мое сердце, помог доктор! – и, мазанув по Марине радостным взглядом, устремилась к входной двери.
***
Ефим и Никодимыч вернулись усталые, но довольные. С видимым облегчением рассказали, что Проша оказался с ветеринарной точки зрения не безнадежен. Правда, немного пришлось поплутать по городу, пока не определились с ветклиникой. Не все доктора соглашались на осмотр дикой птицы.
«Мы, знаете ли, больше по попугаям и щеглам», – разводили руками в паре первых клиник, куда они обратились. Но в третьей, удивившись необычному пернатому пациенту, осмотр произвели и помощь оказали, снабдив напоследок списком медикаментов, расписанным по времени приема и рекомендациями по уходу.
«В дикую природу вряд ли вернется, а вот к жизни в домашних условиях должен приспособиться быстро,– вынес вердикт вороненку опытный пожилой ветврач. – Но через месяц, будьте добры, предъявить птицу на заключительный осмотр. А если что неладное заподозрите – в любое время ждем!»