Без права на пощаду (Школа обаяния)
Шрифт:
– Все найдешь в моем отчете.
– Лиза...
– Мне пора идти. Пока, Сэз. – Она повесила трубку. – Черт бы побрал этих мужчин!
Лиза налила себе виски и продолжила работу над пресс-релизом, не вполне понимая, о чем пишет.
Через несколько минут явилась Кей Хоффман и уселась на свое излюбленное место возле кондиционера.
– А... Все корпишь над этим...
Лиза молча продолжала работать. Кей взяла вчерашний номер «Вашингтон пост» и внимательно просмотрела его.
– С тобой все
– Да, – не поднимая глаз, кивнула Лиза.
– Месячные, что ли?
– Да нет же.
Лиза слыла в посольстве русофилом. Она очень любила русское искусство и литературу. Ее считали специалистом по иконам и знатоком русской поэзии. Пастернак был ее любимым поэтом. Лиза обожала русский балет и национальную русскую кухню. По роду своей работы она устраивала гастроли: Большого театра и выдающихся советских артистов в Соединенные Штаты, а американских – в СССР. В России она очень остро осознала свое русское происхождение.
Временами Лиза представляла себя шатким канатным мостиком, соединяющим две скалы над пропастью.
Она закончила работу над пресс-релизом. Обычно он составлялся в двух вариантах – один для Америки, второй – для ТАСС – советского агентства новостей. ТАСС использовало эту информацию без ссылок на источники. В этом советская и американская пресса походили друг на друга.
– Мне как, проявить нежность к Ван Халену или аудитории? – спросила она Кей.
– О... ты все еще работаешь над этим? Сегодня это должно уйти. Концерт как раз идет.
– В один прекрасный день я напишу то, что хочу. Напишу о том, что на самом деле видела здесь.
– В один прекрасный день – пожалуйста. А сегодня пиши то, что я говорю.
– Нет... я хочу сказать, это не просто газетный материал. Тут нечто большее... Все мышление русской молодежи захвачено западной поп-культурой. Каждый ребенок одет в синие джинсы. Он восклицает по-английски: «Супер!», «Превосходно, бэби!». Это... – Она на секунду задумалась. – Это какой-то сюрреализм, вот что это... Я хочу понять, что с ними происходит, что будет дальше.
– Подобные вопросы не входят в компетенцию нашей службы. Мы должны меняться вместе с политическим курсом, – наставительно сказала Кей.
С самого начала советско-американских отношений вопросами культурного обмена занимались дипломаты. Лизе претило, что все это отдано в руки политиков.
– Мне не нравится, что вы написали пресс-релиз по поводу смерти Фишера и поставили на нем мое имя, – сказала она Кей.
Та пожала плечами.
– Прости. Приказ. Наверное, мне следовало отказаться от этого. Я думаю, что тебя это не должно беспокоить.
– Что вы имеете в виду?
– Забудь об этом.
Лиза посмотрела на настенные часы. Пять минут шестого. Она решила отправиться к себе
– Довольно, – сказала она и бросила бумаги в «дипломат». – Пойду к себе, поработаю над фотоочерком о Москве.
– С тобой все в порядке? – снова спросила Кей.
– Здесь у всех не все в порядке, – ответила Лиза. – В Штатах это называется работой в трудных условиях.
– Вся жизнь в этой стране – работа в трудных условиях. Тебе следует завести любовника.
– Нет, это не поможет.
– Поможет. Могу я поинтересоваться, что случилось с тем парнем, занимающимся вопросами политики, с Сэзом?
Лиза подумала о том, что ей предстоит провести очередной вечер в одиночестве. Посольские романы чаще всего были результатом вынужденной замкнутости в своем тесном кругу. Предметом всеобщего внимания становились браки, семейные конфликты из-за продвижения по службе; порой супруги расставались, получив разные назначения, когда ни один из них не хотел отказаться от своей службы.
– Не о чем говорить, – отрезала Лиза.
– Нет, есть о чем. Ты же практически переехала к нему.
– Жизнь в посольстве, как в провинциальном городке, не так ли, Кей?
– Да. Здесь двести семьдесят шесть человек. Но не подумай, что я лезу в чужие дела. Я просто обеспокоена.
– Знаю, – улыбнулась Лиза. – Найду себе русского любовника. Это поможет мне до конца познать русскую душу.
– Как любовники они ужасны.
– Откуда вы знаете?
Кей подмигнула.
– Ух, моя задница горит, да и сама я тоже. Пойду-ка я в кегельбан. Пошли вместе. Ребята из морской пехоты просто помешались на тебе.
– Нет, спасибо. У меня разболелась голова.
– Ладно. Увидимся на завтраке. – Кей направилась к двери. – Ходят слухи, что ты и военно-воздушный атташе вместе смотались на уик-энд.
– Чепуха. Мы ездили, чтобы позаботиться об останках Грегори Фишера.
Кей Хоффман рассмеялась и ушла. Лиза осталась одна в кабинете и посмотрела на телефон.
Глава 17
Сэм Холлис снял трубку телефона.
– Холлис слушает.
Лиза передразнила его:
– Холлис слушает! Ты можешь просто сказать «хэлло»?
– Хэлло, Лиза. – Он не виделся с ней с тех пор, как ушел от Айлеви и Бенкса в воскресенье. – Как дела?
– Чувствую себя выжатой как лимон. Ты не сообразил позвонить, прислать цветы или еще что-нибудь, черт возьми.
– Здесь не присылают цветы...
– Ну и мужлан же ты!
– Послушай, мне это не совсем удобно. Я женат.
– Раньше я слышала совсем не то.
– Значит, плохо слушала.
– Я бы хотела поужинать с тобой сегодня вечером. И не на территории посольства.