Без правил
Шрифт:
отеля.
Со стороны мы наверно выглядели, как прячущиеся
любовники, под покровом ночи, сбежавшие в гостиницу. Люди
всегда делают выводы, приплетая другим свои потаённые
фантазии. По себе знаю. Я скоро получу в этом виде спорта
трофей за первенство.
Я помог Лив выйти из машины, и обнял за талию, сказав, что
хочу помочь ей не упасть. Соврал. Но это была ложь для меня,
чтобы держать эту девушку в руках, насладиться минутами,
которые
Мы вошли, и я посадил её на диван в холе, пока быстро
оформил документы. И когда уже в руках у меня был ключ, я
подошёл к ней и улыбнулся.
— Пошли, — произнёс я.
— Гарри, спасибо тебе, но тебе незачем продолжать быть
моей нянькой, — она встала и вытянула руку.
Я только покачал головой и подхватил её на руки, получив за
это по плечу. Но больше возражений не было, пока я нёс её к
лифту, а постояльцы оглядывались на нас.
Да, мать вашу, мы гребаные любовники! Завидуйте молча.
С такими мыслями я зашёл в лифт, и уже выстраивал план по
выведыванию информации.
Вру, даже себе вру. Ничего я не выстраиваю, я просто, как
идиот, забочусь о ней, и радуюсь внутри, что Хью проиграл. И
теперь у меня есть новый план, чтобы затащить в свои сети ту, от
которой сошёл с ума.
Примечания:
*Перевод:
Расскажи мне свои секреты, и задай мне свои вопросы...
Глава 43.
I thought I'm the girl with everything
If only you could stay,
Only you could stay around the world for me.
Thought I had it all and anything,
I wanted you
To really matter...
Indiana Evans – If You Could Stay.*
POV Оливия.
«У тебя есть я», — его голос такой нежный и ласковый стоял
в голове, пока Гарри нёс меня на руках в номер.
Два чувства: любовь и страх, — жили во мне. Он не такой
плохой, каким его все считают, каким считала я. Даже если взять
во внимание всё, что было между нами, я не имела права думать,
что он заслужил свою судьбу. Обман отца. И если Гарри об этом
узнает, он возненавидит меня, хотя…разве сейчас он любит? Нет.
Он сам это сказал, сам признался в том, что ко мне у него только
химическая
Душа болела настолько, что это было невыносимо. Жить с
осознанием, что все вокруг тебя лгали, да и ты не лучше —
худшее, что можно продавать в любовные романы такой
сценарий.
Но в одном я была уверена, ради Гарри, я буду держаться от
него подальше, а потом уеду, сохраню и похороню его образ
внутри. И навсегда перестану быть прежней. Сломлена. Изранена.
Убита отцом. Мне безумно было жаль Патрицию, и сейчас я
хотела, чтобы она вышла замуж за отца, ведь она его так любила.
Да и он, наверно, тоже. Хотя…неужели из-за любви можно
предать самого себя? Отказаться от принципов, от души и идти по
головам? Вот что означает игра без правил, не дать себе
возможности стать человеком, а быть запрограммированным
роботом, верно шагающим к цели. И я с ужасом понимала, что не
отличаюсь ни на йоту. Я приехала сюда, чтобы унизить человека,
растоптать и стать такой же, как отец.
Всё изменилось, полностью, навсегда. В единственном папа
был прав — гены не заткнуть. И во мне его кровь, его жажда
мести.
Я покачала головой на свой внутренний диалог, и это не
прошло не замеченным для Гарри.
— Всё хорошо? — тихо спросил он и поставил меня на ноги в
номере.
— Да, — я старалась не смотреть на него. Не могла от стыда и
тяжести внутри поднять голову на него, взглянуть в глаза и
соврать.
— Я пойду в душ, — быстро сказала я и скрылась в ванной
комнате.
Подойдя к зеркалу, я тяжело вздохнула и посмотрела на себя.
Горькая усмешка на губах и блестящие глаза от слёз. Больно.
Меня раздирали внутри, и я отчаянно желала отдать все за
амнезию, а лучше впасть в кому.
Не в силах смотреть более на своё отражение, я разделась и
встала под тёплые струи воды в надежде, что эту грязь с меня
можно смыть. Но, к сожалению, этого не произошло, хотя я
настойчиво тёрла себя предложенной отелем мочалкой.
Внутренний, врождённый яд, что в тебе никогда не стереть.
Уставшая и обессиленная ещё больше, чем раньше я надела
трусики и закуталась в халат. Хлопнула дверь, и я поблагодарила
Бога, что Гарри все понял правильно и ушёл.
Но, видно, все потусторонние силы отвернулись от меня,
потому что когда я вышла он был там же, только теперь
улыбался, слишком осторожно, а невысокий столик был
сервирован и забит всевозможной едой. Мне каждую минуту