Без правил
Шрифт:
организатором. Он повернулся и восхищённо осмотрел меня. Не
время.
— Видел Гарри? — спросила я.
— Нет, мы ушли от него час назад, и он был в душе. Я думал
он уже готов и в шатре, — удивлённо ответил он.
— Нет, он должен был подняться к нам, — я уже нервно
кусала губу. — Посмотри его в спальне, а я пойду, поищу на
улице. Попроси ещё кого-нибудь о помощи.
Лиам кивнул и отдал приказ организатору, я подняла длинную
юбку
может быть. Лабиринт?
Я пошла в сторону своих мыслей. Он волновался, он боялся,
надо было быть рядом. А сейчас он наверно, решил, что не может.
Чёрт возьми!
— Гарри! — крикнула я у входа в зелёный лабиринт, но
ответом была тишина.
Я уже серьёзно начала паниковать, пока огибала зелень и не
заметила черного костюма и знакомую фигуру.
— Гарри, с ума сошёл? Я тебя везде ищу! — я стояла и ждала, когда он подойдёт.
Но его поза, сжатые кулаки, бледное лицо и налитые кровью
глаза, заставили меня дрогнуть от страха.
— Гарри, — я схватила его за руку, но он её отбросил.
— Отвали, — рыкнул он.
— Гарри, — я уже преградила ему путь, и он врезался в меня,
что я чуть не упала.
— Лив, не сейчас, — процедил он, скрипя зубами. Такую
злость я видела первый раз на его лице, и она меня до спазмов в
желудке пугала.
— Гарри, пожалуйста, скажи, что произошло? — мой голос
дрогнул, а глаза предательски заслезились.
— Я никогда не был наркоманом! — заорал он, а я
остолбенела. — Твой отец ублюдок! Ублюдок, и я собираюсь
убить его, сейчас!
— Гарри, — прошептала я, зажмурившись на секунду. Узнал?
Узнал о прошлом? Но как? Кто? Папа был с мужчинами, мама с
нами.
— Ты представляешь, что он сделал Ливи? Твой отец убийца!
Он прикончил моего отца, он заставил меня пройти через такой
ад, — продолжал он изливать гнев.
— Что ты говоришь? — не могла признаться, что знаю. Не
могла и играла. Снова играла.
— Твой отец подменил мои анализы, чтобы я не тронул тебя.
Твой отец посадил моего отца в тюрьму, он подсыпал ему
наркотики. Он заставил его стать человеком, который стал
монстром! Это всё он! И я должен смотреть, как этот урод
улыбается и женится? Никогда, слышишь? — он схватил меня за
локти и встряхнул.
Я пискнул от боли, и мои губы задрожали. Больно видеть
страдания любимого, но ещё больнее знать, что ты виновата
отчасти в этом. Меня разрывало от этих чувств, разрывало
настолько сильно, что я больше не могла терпеть их.
— Ливи, блять,
наполнились слезами, и в следующий момент он обнял меня. —
Мне так гадко, Ливи. Мне так плохо, что я готов умереть от
этого. Я жил во лжи, вся моя жизнь это была игра. Господи,
малышка, я не знаю, что мне делать. Я потерян, Ливи. Я один.
Я глотала слёзы, было плевать на макияж, я только крепче
прижималась к нему и гладила по плечам, по волосам, чтобы
унять эту боль.
— Гарри, ты не один. Я рядом, тут с тобой, — прошептала я.
— Я не могу этого сделать, Ливи. Просто не могу,
понимаешь? Я боюсь сорваться сейчас, я чуть не ударил тебя из-
за него. Я готов был ударить, потому что ты всего лишь его дочь.
Но ты ведь ни при чём, ты не виновата, ты ничего не знала, ты со
мной, — от его слов становилось ещё хуже внутри, ком, который
сжимал горло не давал дышать. И я судорожно хватала ртом
воздух и беззвучно плакала.
— Я…я…Гарри, господи, — не могла сказать ни слова.
— Моя малышка, ты всегда будешь со мной, правда? Я пойду
туда, если ты пообещаешь мне, что больше никогда я не увижу
его. Я не могу жить теперь просто так, я готов сам на убийство
из-за прошлого. Но ведь ты забыла, что я сделал, ты живёшь. Ты
любишь меня. Ведь так? — спрашивал он, смотря на меня
блестящими глазами, из которых катились слёзы.
— Конечно, люблю. Всегда буду любить, Гарри, — облизав
губы, произнесла я.
— И как только это окончится, мы уедем, да?
— Да.
— Скажи, ведь ты не знала ничего, ты ведь не могла так
поступить со мной? Ты же моя, ты моё прошлое и настоящее, и
теперь единственное, что у меня осталось. Никогда не уходи от
меня, обещай, что никогда так подло не обманешь и не предашь.
Господи, какой ты урод! Я ненавижу тебя, ни за что, никогда в
жизни больше буду молиться, не буду ходить в церковь. Потому
что сейчас ты заставляешь меня врать, снова и снова. За что?
Тебе не хватило всей той боли, что я пережила? Не хватило того,
что я готова умирать постоянно, чтобы не видеть этой муки в его
глазах? За что ты так со мной?
— Нет, — едва слышно ответила я.
— Я люблю тебя, Ливи, — прошептал он, обнимая меня.
А я ненавидела себя за это. Ненавидела весь мир, кроме него.
Не могла потерять, знала, что будет плохо, знала, что буду корить
себя всю жизнь. Но я слаба. Я женщина, и я слаба в своих
страстях и предпочтениях.