Без прелюдий

Шагаева Наталья

— Я живу не в квартире, где мы встречались, а в доме, — спокойно отвечает он.

Вот это новости!

— Серьезно? — распахиваю глаза. — А квартира для встреч с бабами? Типа личный бордель?

Да, меня несет. Я не умею вовремя закрыть рот, если меня обидели.

— И многих ты туда водил до меня? — брезгливо спрашиваю я.

— Главное, Наташа, что домой, куда мы едем, я не приводил ни одну женщину. Это была моя личная территория, куда я никого не пускал.

— О, спасибо, барин. Это, видимо, честь для меня.

А он опять смеется,

чем бесит меня еще больше.

— Наташ, если хочешь, я испугался. Мне сорок семь, а я, как мальчишка, испугался чувств к тебе.

— Великий и ужасный Константин Леонидович чего-то испугался, не может быть, — меня продолжает нести.

А он думал, так легко будет. А фиг ему.

— Ты не услышала главного, — выдыхает он.

— Я услышала, — сдуваюсь. Устала, перенервничала.

Дальше едем молча.

Константин, как оказалось, живет в коттеджном поселке, где сплошь дорогие особняки. Как сказал Дашка, дяденька-то оказывается очень заряженный. Но если он полагает меня впечатлить размахами, то ошибается.

Ворота разъезжаются, машина заезжает сразу в гараж. Константин выходит и открывает для меня дверь, подавая руку. Игнорирую его руку, выхожу сама, запахивая пальто.

Идем молча к дому. Двор небольшой, но благоустроенный, представляю, как здесь хорошо летом. Дом из черного камня и больших окон. Константин открывает дверь и пропускает меня внутрь. Свет включается сам собой. Коган, как всегда, галантно, помогает снять мне пальто и взмахивает рукой, пропуская внутрь.

Осматриваюсь. Интерьер в стиле Константина. Лофт, минимализм, камень, кожа, металл, рационально, без лишних деталей.

— Выпьешь? — предлагает он.

— Нет.

— Кофе?

— На ночь кофе вредно, — снова язвлю уже по инерции. На самом деле ликую внутри. Догнал, признался в чувствах, привез домой. Я понимаю, что для него это большой шаг.

— Тогда чай, — идет в сторону кухонной зоны.

Сажусь за стойку, которая отделяет кухню от гостиной, и наблюдаю, как сам Константин Леонидович заваривает для меня чай. Вот это честь.

— У меня мало времени. Если вы хотели мне что-то сказать, говорите.

— Да я все уже сказал. Останься на ночь со мной. Просто примем ванну и поспим, — устало выдыхает он.

— Не могу, там Дашка одна.

— Она уже большая. Позвони ей. Или хочешь, прикажу привезти ее сюда?

— Ого, какие жертвы.

— Наташ, прекрати по мне бить, когда я безоружный.

— Но вы-то по мне недавно ударили, пока я была уязвима.

— Прости, — упирается руками в стойку, давя на меня своим стальным взглядом. — Если хочешь, это слабость. Я вдруг понял, что не хочу тебя отпускать, что хочу большего, что… — глотает воздух.

Ох, как ему сложно обнажаться.

— Ну тогда другое дело, — снова иронизирую. — Когда люди понимают, что не хотят отпускать, они сразу же расстаются.

— Это все не укладывалось в мое мировоззрение. Если хочешь, это лишение свободы и ментальной независимости. И я решил все оборвать на корню. Отпустить. А когда словил

твою реакцию и понял, что ты не хотела расставаться, меня порвало. Я вдруг четко осознал, что если узнаю, что ты будешь с другим, убью нахрен обоих. Поэтому ты будешь только со мной.

— М-да, мужчина-собственник, деспот и диктатор — предел мечтаний, — усмехаюсь, закатывая глаза.

— Наталья, прекрати! — качает головой. Обходит стол, подходя ко мне вплотную. Обхватывает мой подбородок, заглядывает в глаза.

— Останешься?

— А слабо в любви признаться? — улыбаюсь я.

— Люблю… — выдыхает он. — Ответные реверансы будут?

— Э, нет, — пытаюсь увернуться от его наглых рук. — Мое признание надо заслужить.

— Ой, замочили, — снова впивается мне в губы, одновременно пытаясь стащить с меня блузку.

Протестующе мычу, уворачиваясь от его поцелуев.

— Ты сказал, просто ванная и спать! — упираюсь в его грудь, пытаясь оттолкнуть.

— Я передумал, — снова в наглую захватывает мои губы и дергает блузку, отрывая пуговицы, которые со звоном рассыпаются по плиточному полу.

Эпилог

Константин

К вечеру летняя духота немного сошла, и стало дышаться легче. Меня не было дома неделю. Рабочая поездка затянулась из-за форс-мажора. Я вымотался больше морально. Группа моих подчиненных из аэропорта сразу поехала в бар праздновать сложную, но удачную сделку. А я уже, наверное, стар для таких подвигов. Мне просто хочется домой. А может, дело и не в возрасте. Раньше не особо хотелось. Что изменилось сейчас?

А изменилось многое. Дома меня ждет женщина.

Долгие годы я полагал, что это все никому не нужная лирика. Мне, наоборот, нравилось, когда меня никто не ждет. Мой дом — только сугубо мое личное пространство. Мне не нужны были там посторонние люди, чужие вещи и запахи. Мне было в кайф одиночество. Я отдыхал только сам с собой в полном умиротворении.

Но все поменялось…

Меня начала раздражать автономность Наташи. Ее желание сохранить дистанцию, и нежелание сближаться. Меня накаляло и выводило из себя, что я не знал, где она и с кем, когда не со мной. И я сам лично (кто бы мог подумать) настоял на ее переезде ко мне. Я настолько не в себе от этой женщины, что творю несвойственные себе вещи.

Но моего желания оказалась мало.

Наташа у меня дама с характером. И мне снова буквально шантажом и силой пришлось уговорить ее почтить своим вниманием мой дом.

Как оказалось, все самые ценные вещи даются нам с трудом. И, наверное, так и должно быть. Если бы мне все досталось легко, наверное, я бы это так не оценил.

Паркую машину в гараже, выхожу, дергая ворот, ослабляя опостылевший галстук. На широких мягких качелях возле дома сидит Дарья, что-то строча в телефоне, не замечая меня.