Без промаха
Шрифт:
– Периметры, – произнес Ричер. – Раздвиньте их до восьмисот метров, не подпускайте публику близко и постоянно держите поближе к нему четырех агентов.
Фрелих покачала головой: – Это будет сочтено неразумным. И даже не демократичным. А впереди еще сотни недель вроде этой. Полный кошмар.
Нигли слезла с подоконника, подошла к столику под телевизором. Вынула из него две тонкие папки вроде тех, в которых лежали фотографии. И протянула сначала первую.
– Письменный отчет, – сказала она. Затем протянула вторую. – И наши расходы. Здесь все. Чеки,
– Хорошо, – принимая папки, сказала Фрелих.
– Есть еще Элизабет Райт из Нью-Джерси, – произнес Ричер. – Я сказал ей, что в виде компенсации за пропущенный прием вы пригласите ее на бал в честь инаугурации.
– Ладно, – отозвалась Фрелих. – Я смогу это устроить. Ричер покачал головой:
– И все же работа у вас бессмысленная.
– Джо говорил то же самое, – согласилась она.
Она взяла обе папки в одну руку, собрала фотографии, сунула их в сумочку и направилась к двери.
– Надо идти, – сказала она и закрыла за собой дверь.
На некоторое время в номере воцарилось молчание. Потом Нигли, стоявшая у торца одной из кроватей, подняла над головой руки, потянулась, откинула голову назад и зевнула.
– Что ты о ней думаешь? – поинтересовался Ричер.
– Понравилась. И, как я ей сказала, думаю, что ее работа бессмысленна. Кто этот Джо, о котором она упомянула?
– Мой брат. У них был роман.
– И что он собой представляет?
– Мой цивилизованный вариант, – ответил Ричер. Исправлять «представляет» на «представлял» он не стал.
– Так, может, ей и с тобой роман завести захочется. Цивилизованность иногда оказывается добродетелью, чрезмерно переоцененной. А собрать полный комплект женщине всегда приятно.
Ричер промолчал.
– Отправлюсь-ка я, пожалуй, домой, – сказала Нигли. – Приятно было снова с тобой поработать.
– Так оставайся. Она вернется примерно через час. – Зачем? Назначить тебе свидание? – Нет. Рассказать нам, в чем ее настоящая проблема.
Машину Фрелих Ричер увидел из окна гостиничного номера. Она выехала из-за угла и остановилась.
– Вернулась, – сказал Ричер.
Нигли присоединилась к нему у окна. Они увидели, как Фрелих выбирается из своего «шевроле». В руках у нее был конверт. Она пересекла тротуар и скрылась из виду. Несколько минут спустя в дверь номера постучали. Фрелих вошла и остановилась на середине комнаты.
– Можем мы поговорить несколько минут с глазу на глаз? – спросила она у Ричера.
– Это ни к чему, – сказал он. – Я отвечаю «да».
– Вы еще не слышали вопроса.
– Вы доверяете мне, поскольку доверяли Джо, а Джо доверял мне, так что эта тема закрыта. Теперь вы хотите узнать, доверяю ли я Нигли, чтобы закрыть и эту тему, – вот я и отвечаю: да, я доверяю ей полностью, так что можете доверять и вы.
– Хорошо, – сказала Фрелих. – Пожалуй, вопрос именно в этом и состоял.
Она стянула жакет и бросила его на кровать. Затем подошла к столу, положила на него конверт.
– Я сказала вам только половину правды, – Фрелих с извиняющимся видом кивнула и снова взяла конверт.
Письмо выглядело как обычный листок писчей бумаги. В центре его стояло три слова: «ТЕБЕ ПРЕДСТОИТ УМЕРЕТЬ». Резко очерченных, жирных, явно отпечатанных на компьютере.
– Когда это пришло? – спросил Ричер.
– В понедельник после выборов, – ответила Фрелих.
– Адресовано Армстронгу?
Фрелих кивнула:
– В Сенат. Но он его еще не видел. Мы вскрываем всю публичную почту наших подопечных и передаем им то, что считаем приемлемым. Это мы приемлемым не сочли.
– Но почему оно вас так встревожило? – спросил Ричер. – Наверняка эти ребята мешками получают по почте угрозы.
Фрелих снова кивнула:
– Как правило, семьдесят тысяч в год. Однако большая их часть адресована президенту.
– Откуда оно отправлено?
– Из Лас-Вегаса, – ответила Фрелих.
– Вы уверены, что письмо послано американцем?
– От иностранцев к нам письменные угрозы никогда еще не поступали.
– Результаты экспертизы? – спросила Нигли.
– В ФБР мы это посылали. Конверт чист. Стандартный бурый конверт с заклеенным клапаном, закрепленным отгибающимися металлическими язычками типа «бабочка». Адрес отпечатан предположительно на том же компьютере, что и письмо. Клеящую полоску увлажнили водой из-под крана. Ни слюны, ни ДНК. Ни отпечатков пальцев на клапане. На самом конверте пять комплектов отпечатков. Три принадлежат работникам почты. Четвертый – сортировщику сенатской почты. Пятый – вскрывшему письмо агенту.
– А само письмо? – поинтересовался Ричер.
– ФБР говорит, что бумага произведена компанией «Джорджия-Пасифик», продается упаковками по десять с половиной килограммов. Они реализуют несколько тонн этой бумаги в неделю. Так что отдельный лист проследить невозможно.
– Что насчет печати?
– Лазерный принтер.
– Отпечатки пальцев, я полагаю, отсутствуют? – вставила Нигли.
– Ну, вот тут-то и появляется некая странность, – ответила Фрелих. Она ткнула пальцем в верхний край фотографии. – Вот здесь, на самом краю, мы нашли микроскопические следы талька. – Затем ткнула в точку чуть ниже верхнего обреза листа. – И здесь два пятнышка талька, один с лицевой стороны, другой сзади.
– Резиновые перчатки, – сказала Нигли.
– Точно, – откликнулась Фрелих. – Одноразовые.
– Хорошо, – сказала Нигли. – Итак, этот тип надел перчатки, вскрыл новую пачку бумаги, помахал ею, как веером, отчего тальк и попал на верхний обрез.
Нигли склонилась над снимком.
– Затем он извлек бумагу, взяв ее большим и указательным пальцами. И все это делалось дома, не на работе.
– Почему?
– Появление пятен спереди и сзади означает, что бумага выходит из принтера вертикально. Выскакивает, как хлебец из тостера. А единственные принтеры с вертикальной подачей бумаги – это принтеры маленькие. Домашние.