Без Путина. Политические диалоги с Евгением Киселевым
Шрифт:
И вот мы сидим в кабинете Кириенко: Дубинин, Задорнов и я. Председатель Центробанка и министр ни в чем друг другу не уступают, готовы накинуться друг на друга с кулаками, еле сдерживаются. А премьер ничего с ними сделать не может. Час, два так посидим — и разойдемся. На следующий день — то же самое. И через день тоже.
О том, чтобы в такой обстановке разработать системную программу по преодолению кризиса, речи, естественно, не шло. Более того, некому координировать работу министерств и ведомств на этом направлении, некому возглавить переговоры с МВФ. Христенко раньше этим никогда не занимался, и опыта приобрести не успел. Кириенко тоже.
Дубинин в очередной раз заверяет рынки, что политика
Думаю, что в таких условиях у простого замминистра должны были опуститься руки…
Да, ситуация приближалась к катастрофической. Тем не менее я вовсе не считал, что все потеряно. Я был уверен, что президент сможет развязать этот узел.
Но откуда он мог взять деньги?
Он мог не достать деньги, а помочь организовать работу. В то время я, конечно, не имел прямого выхода на Бориса Николаевича. Поэтому попросил главу президентской администрации Валентина Юмашева уговорить президента вернуть Чубайса в правительство, а Бориса Немцова — переговорить с самим Чубайсом. Сработало быстро: через два дня Анатолий Чубайс был назначен специальным представителем президента по связям с международными финансовыми организациями в ранге вице-премьера. Началась активная работа по текущим антикризисным мерам и переговоры по привлечению «большого пакета» помощи МВФ.
Но скоро деньги опять кончились. Между тем, когда появится отложенный транш МВФ, не ясно. Когда будет согласован «большой пакет» и каким он будет, тоже не ясно.
И что теперь делать?
Да все то же. Мне вновь поручают искать деньги за рубежом. Мы опять отправляемся в Нью-Йорк, Лондон, Цюрих. Ситуация на рынке ухудшается для России с каждым днем. Нам все же удается собрать большой объем средств на рынке, и мы выпускаем 30-летний облигационный заем на сумму 2,5 миллиарда долларов. Стоимость займа, конечно, уже не 9-10 процентов, а выше -12 процентов годовых. Но все же это не 20–25 процентов, как предлагали в то время правительству в обход Минфина некоторые иностранные банки по «кривым схемам» И не 70–80 процентов, какой была доходность ГКО в конце июня. Кстати, на следующий день после размещения нами еврооблигаций на рынке МВФ выделил России отложенный транш в 640 миллионов долларов.
Теперь мы уже выходим на финишную прямую. Сергей Алексашенко, Олег Вьюгин и я были сторонниками жестких мер: реалистичный бюджет, сокращение заимствований, реальная борьба с налоговыми неплательщиками, жесткая денежная политика. Мы были в меньшинстве, но надеялись, что драматичность ситуации убедит других руководителей и депутатов Думы в нашей правоте и что в результате
Но тут Михаил Задорнов вдруг публично заявляет, что он в ближайшее время не исключает девальвацию рубля. Все в шоке. Дубинин немедленно снова заверил общественность, что возможность девальвации даже не рассматривается. Но было уже поздно.
Все мировые рынки закрылись для России полностью. Оставалась одна надежда — «большой пакет» МВФ. И такой пакет мер, предусматривающий кредитную поддержку на сумму 22 миллиарда долларов, был выработан совместно с МВФ и Мировым банком. Он включал в себя предоставление новых денег и частичную конвертацию краткосрочного внутреннего долга в долгосрочный внешний.
Оставалось самое малое — убедить депутатов Думы принять законы, поддерживающие программные положения этого большого пакета. Михаил Задорнов с Александром Жуковым (в то время он был главой бюджетного комитета Думы) вовсю пытались это сделать. Казалось, что ситуация под контролем.
По-моему, это была спецсессия. Депутаты были очень недовольны: середина июля, а их не отпускают в отпуск.
Они сильно бурчали, что, мол, безответственное правительство хочет, чтобы Дума рассмотрела ответственные законопроекты в сжатые сроки, да еще сразу в трех чтениях. Дескать, все это нереально, много технических недоделок и так далее и тому подобное. В общем, депутаты отклонили ряд ключевых законопроектов, составлявших костяк этого программного пакета. Провал! Через два дня заседание совета директоров МВФ, а Россия выполнила только часть своих обязательств. Словом, денег нам не видать.
Для МВФ ситуация тоже была непростой. Не могли же они бросить Россию на произвол судьбы?
МВФ — это все же не политическая организация, они руководствуются главным образом определенными экономическими критериями. Но вы правы: это был тот редкий случай, когда МВФ под давлением администрации Клинтона принял положительное решение. Сразу же после одобрения «большого пакета» я за сутки побывал в Лондоне и Нью-Йорке. Там я встречался с инвесторами и обсуждал с банкирами условия операции по обмену долга. Буквально через три дня мы провели уникальную сделку по обмену коротких ГКО на сумму, эквивалентную шести с лишним миллиардов долларов, на еврооблигации сроками погашения семь и двадцать лет. В результате был заметно смягчен график погашения обязательств по внутреннему долгу на ближайшие месяцы — эти бумаги были заменены на валютные облигации длительных сроков обращения.
Этот обмен долга тогда спас от краха многие российские банки, включая Сбербанк (в нем хранилось 70 процентов всех вкладов граждан). За счет экономии Минфин погасил очередные накопившиеся долги, пик которых приходился на август и сентябрь. Мы с Вьюгиным объявили о замораживании выпуска ГКО, отменив все аукционы на предстоящие четыре недели. В Россию пришел первый транш «большого пакета» МВФ — 4,8 миллиарда долларов.
Газеты писали, что эти деньги куда-то пропали, растворились, если не сказать хуже…
Полная чушь! Транш поступил, как положено, небольшая часть его была переведена на счета Минфина для финансирования дефицита бюджета, а основная часть осталась у ЦБ для поддержания обменного курса рубля. Все в точности по условиям соглашения с МВФ.
Разговоры о пропаже денег — это досужие вымыслы или преднамеренная ложь. Неоднократные проверки, в том числе проведенные самим фондом, их опровергли.
Вот слушаю вас и недоумеваю, а как вообще тогда случился дефолт?