Без пяти минут полдень
Шрифт:
Вроде бы ничего не происходило, но внутри как будто бы кто-то пробежал, цокая коготками по деревянному паркету, затем что-то с грохотом упало на пол и зашипело, и на том всё.
Мила ухватилась за ручку и толкнула дверь – колокола тут же рьяно заголосили.
Вопреки ожиданиям вещи в магазинчике не вели себя, как во сне Милы, куклы неподвижно сидели по своим местам, и уста их не шевелились и не звали. Дырявые кофейники висели себе тихонько под потолком, нисколечко не сияя. Чучела пребывали на тех же местах, где их оставила Мила прошлым днём, их искусственные глаза
– Пришла. Ну, здравствуй, милочка, – донёсся голос со скрипучими нотками из-за портьеры чулана. – Я ждал тебя. Мы все тебя ждали.
Он вышел. К разочарованию примешалось облегчение: Коллекцио снова старик, каким его она вчера впервые увидела. Все чудеса принадлежали сну.
– Вы вчера обещали что-то необычное, – напомнила Мила.
– Прежде, я хотел бы поинтересоваться: как тебе понравилось у нас после полуночи? – самым безобидным тоном выговорил господин Коллекцио, но глаза его казались хитрее прежнего.
– Но как?! Разве это не был сон?! – ошарашено воскликнула Мила.
– Отнюдь, милочка, отнюдь. Так тебе понравилось?
– Ну… я не знаю…, – замялась, сильно смутившись, гостья.
Поверить в то, что всё приснившееся было явью, она не желала, иначе выходило, что она вопреки строгому запрету родителей гуляла ночью на улице (одна!) да ещё и в магазин наведалась.
– Не беспокойся, – явно читая её мысли, покровительственно, вымолвил хозяин магазина. – Это секрет, а в моём магазинчике все секреты надёжно хранятся в самых дальних углах шкафов. И вот что, сделки, которые я предлагаю мальчикам и девочкам вроде тебя, включают сохранность этих самых сделок.
– И какую же вы мне сделку хотите предложить? – осторожно поинтересовалась Мила, явно заинтригованная таинственностью слов собеседника.
– О, сущая ерунда для взрослых, но заманчивое предложение – для тебя.
Видя, что девочка попалась целиком в его хитро устроенный силок, господин Коллекцио продолжил:
– Вот ведь какая штука. Всю свою жизнь я занимаюсь собирательством. Как ты уже поняла, я – коллекционер, страстный, заядлый. Называй, как пожелаешь. Собиратель редкостей.
– Но ведь это не …
– … не редкости? А вот и нет. У каждой вещицы в этом магазинчике странная и загадочная история, которая ещё не закончилась. Скажи-ка, милочка, в любом ли магазине ты видела живых кукол и восставших оленей? А картины, пробуждавшиеся ото сна?
– Нигде, – честно призналась Мила.
– То-то же, – Коллекцио назидательно поднял вверх указательный палец. – А хочешь ли ты каждую полночь навещать мой магазин? Играть с собакой и белками? Дрессировать аккордеон? Этот негодяй совсем от рук отбился.
Мила растерялась окончательно: с одной стороны, ей страстно желалось вновь побывать в ожившем магазине, но с другой…
– Мне нельзя. Мама и папа запрещают выходить на улицу после восьми вечера.
– Это не беда, это мы можем решить. Никто и не узнает.
– А что взамен? – девочка прекрасно знала: от сделки выгода должна быть обеим сторонам.
– А взамен ты вместо меня
– А когда?
– Когда ты будешь готова, милая. И когда магазин будет готов тебя принять.
«Ну, это точно скоро не произойдёт», – подумала Мила, но на всякий случай решила уточнить.
– А если я откажусь?
– Тогда завтра, когда ты сюда придёшь, магазина здесь не найдёшь. Решай.
Собственно, чем так плохо стать хозяйкой магазинчика? И Мила решительно протянула руку, её тут же мягко сжала сухая ладонь старика.
– Сделка заключена! Да свершится в свой срок, что должно!
С той поры прошло немало ночей, в которых Мила гостила и беспечно проводила время в магазинчике странностей.
Девочка выросла, повзрослела, обзавелась семьёй и прожила интересную жизнь. Однажды старенькая Мила по обыкновению заснула в любимом кресле, да так и не проснулась. А на следующий день в другом городе мальчик по имени Эрик, подгоняемый западным ветром, набрёл на чудной магазинчик, вывеска которого гласила: Магазинчик странностей г-жи К.
И случилось это без пяти минут полдень.
Борец
Барон Эрих фон Олдрич, происходил из старого (как по его разумению, так замшелого) немецкого рода, если и ведавшего периоды славы, то так давно, что уже и память не хранила о том заметок. Всего-то и осталось у титулованного мужа – дом из векового камня, да полустёрый герб над входом.
Родовое гнездо Олдричей, по документам тянувшее на солидный дворец, в реалии представляло собою мрачного вида домину: выцветшее, облупившееся, щербатое. Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить урон, нанесённый временем и бездействием жильцов: этому «дворцу» уже никакой ремонт не поможет. Любое вливание средств было сродни Танталовым мукам: голод, источаемый тысячелетним камнем стен, не утолить, не задобрить и не обмануть.
И название у особняка имелось приличествующее угрюмому, нелюдимому облику – Рингкемпфер, что означало борец. Однако же это название носило и одно ядовитое растение, именуемое аконитом. Так что, всякий, узнавая этот незначительный, по сути, пустяшный факт, взирал на мрачное здание уже под иным ракурсом, досадуя на неприятное, подспудное предчувствие, которое поднималось из недр подсознания.
– Некоторые, несомненно, злопыхатели и завистники, утверждали, будто бы некто из Олдричей прослыл отравителем, и тем самым навлёк на дом этакое прозвание, – в редких доверительных беседах давал пояснение барон особо располагавшим к себе гостям. – Но суть в том, что прежде, в те далёкие времена, в округе обильно произрастал аконит. И к чему голову ломать, когда природа сама на ладони преподносит готовый титул. Хотя, тот наговор сослужил неплохую службу, должен признать: соседи, особенно те, что нахрапистее, побаивались. Во всяком случае, опасались открыто пакостить Рингкемпферу.