Без штанов – но в шляпе
Шрифт:
– Но это вы давали ему лекарство!
– Федор почувствовал себя плохо. Я вызвал ему врача. А как бы вы поступили на моем месте? У вас в гостях находится ваш любимый брат, ему нездоровится, что бы вы сделали? Предоставили ему спокойно загибаться от боли или вызвали бы к нему врача? Сам я не медик, понятия не имею, что за лекарство брату прописал доктор. Фамилия врача? Извините, не спросил.
У Григория на все обвинения находился какой-то ответ. Чувствовал он себя совершенно вольготно. Отвечал на вопросы следователя только после длительной консультации со своими адвокатами, которых у Григория оказалось
– У этого гада нашлись знакомства на высоком уровне. На нас сильно давят. Если мы не предоставим каких-то вполне конкретных доказательств его вины, Григория придется отпустить. О том, чтобы и дальше держать его под стражей, и речи не идет. Мерой пресечения в данном конкретном случае может быть лишь подписка о невыезде или домашний арест.
Но всем было ясно, что стоит Григорию выйти из СИЗО, как он тут же исчезнет.
– Неужели вам не удалось найти против него никаких улик?
– Наркотиков и незарегистрированного оружия у него в доме обнаружено не было. Все его охранники имеют лицензию, в том числе и на ношение оружия.
– А экономические преступления, за которые Григорий разыскивался уже много лет подряд?
– Он признал наши претензии и согласился выплатить штраф. Его доверенные лица уже перевели нужную сумму в казну.
Значит, тут Григория уже не взять за жабры. Его уличили в одной махинации, взяли с него штраф, а про десять других либо забыли, либо еще попросту до них не докопались.
– Но его брат и племянники?
– Они находились в гостях.
– Но они сами утверждают обратное.
– Их слова против его слов. Нет, тут не придерешься.
– Но ведь этот человек преступник! Он похитил своего брата, намереваясь заграбастать его состояние. Он шантажировал его, угрожая расправой над племянниками. Да что там говорить, он приказал убить Михаила!
– А вот это и вовсе недоказуемо. Пока мы не установим личность киллера или не схватим его самого, о дальнейшем задержании Григория не может быть и речи.
– А если киллер его не выдаст? Если возьмет все на себя?
– Тогда к Григорию и вовсе не возникнет никаких претензий!
– Неужели на этого бандита никогда не найдется управы?!
И все же подруги считали, что кое-какой метод воздействия на Григория имеется. И ключ был у них в руках. Как только им позволили, подруги прихватили с собой Ларису и вместе с ней отправились в больницу к Федору. Богдан тоже был с ними. Он мечтал взглянуть на человека, по вине которого чуть было не расстался с женой.
Всю дорогу до больницы Богдан жаловался Кире с Лесей на свою горькую жизнь:
– Знали бы вы, какая Лариска строгая. Туда не сядь, сюда не ляг, тут не стой. Постоянно меня пилила, указывала мне на мои недостатки. По сто раз на дню! Нервы у меня от такой супружеской жизни были на пределе. Лариса мне всю плешь проела своими замечаниями. Потом эта история с домом. Мне и так было нелегко, а уж когда я узнал, что родная жена настолько мне не доверяет, что обращается за помощью к кому угодно, но только не ко мне – своему мужу, мне стало и вовсе фигово.
Лариса молчала, лишь виновато поглядывая на Богдана.
– Но
– Да, – серьезно кивнул Богдан. – Понял. Понял, что если уж женился, то надо тянуть лямку до конца. Порхать по сторонам, как порхал я прежде, будучи вольным мотыльком, не получится.
– Почему же? – удивились подруги. – Порхайте вместе.
– А это идея! Как ты, Ларис? Будешь порхать со мной вместе?
– С тобой, мой любимый, что угодно и где угодно. И вообще, делай что хочешь. Я тебе и словечка поперек не скажу.
Лариса, вновь обретя мужа, готова была пообещать ему все, что угодно. А улучив минутку, шепнула подругам:
– Если бы вы только знали, как я раскаиваюсь в своем поведении! Надо было с самого начала все рассказать Богдану без утайки! И почему я была такой дурой? Он же никогда меня в серьезных вопросах не подводил. Да, в мелочах он неряха и распустеха, но когда дело доходит до серьезных проблем, он всегда рядом и ни разу не спрыгивал с тонущей лодки.
– Хорошо, что хоть теперь ты это поняла, – рассеянно откликнулась Кира.
Сыщицы были рады, что брак Ларисы и Богдана выдержал очередное житейское испытание и не только не распался, а, напротив, прочно скрепился. Но сами сыщицы не чувствовали себя удовлетворенными. Им-то нужно было еще выполнить задание, за которое они взялись, отстоять дом Ларисы и Богдана. А для этого было нужно засадить преступника Гришку Распутина за решетку. Ну а для этого, в свою очередь, надо было найти убийцу Михаила. И не просто найти, но еще и вынудить говорить правду.
Все было связано одно с другим. А где искать самое главное звено – киллера, отправившего на тот свет Михаила, подруги пока что не подозревали. Они лишь надеялись, что Федор, написавший и отдавший Ларисе шифрованную записку с упоминанием тайника Далилы, сможет объяснить им смысл своего послания.
Федор встретил их приветливо. Особенно горячо благодарил он за помощь Ларису, которая сначала смотрела на него с ужасом. За те дни, что Федора обрабатывали психотропными средствами, он сильно спал с лица. В глазах поселилось какое-то тревожное и болезненное выражение. И Лариса никак не могла поверить, что худой, дрожащий и бледный мужчина, которого она видела в больничной пижаме, тот самый импозантный пленник из подвала.
– Я должен вас поблагодарить!
– За что же?
– Вы не только передали записку, вы еще и добились, чтобы спасли и меня, и моих детей! Без вас мы бы все трое погибли! В злом умысле моего брата нету сомнений.
– Не благодарите меня, – краснела в ответ Лариса. – Благодарите вот их.
И она кивала в сторону подруг. Не вполне отошедший еще от действия вколотого в него лекарства или уже находясь под действием других препаратов, призванных компенсировать действие первого, Федор кинулся благодарить и подруг. Обнимал и целовал их так долго и страстно, что те почувствовали неловкость, и даже Богдан крякнул.
Лишь после этого Федор опомнился:
– Вы же не просто так заглянули ко мне? Наверное, хотели у меня о чем-то спросить? Мое предполагаемое наследство? Сразу скажу, что по выходе из больницы я планирую от него отказаться. Слишком много бед эти деньги принесли мне и моим детям еще до того, как мы ими овладели.