Без срока давности
Шрифт:
— Почему?
— Да потому что тебя эти ребятишки и на вокзале, и в аэропорту найдут. И с тем же результатом, понимаешь?
Рома понимал.
— Как же быть?
— И что бы ты без меня делал? У тебя машина далеко?
— Машина? В сервисе. Что-то там застучало, обещали завтра после обеда сделать.
— Это даже хорошо, что твоя машина в сервисе.
— Почему?
— Потом объясню, — отмахнулся Корсаков. — Есть у тебя надежная подруга, которая сможет войти в положение и одолжить тебе машину до завтра?
— Есть. А зачем?
«Мальчиков», так и лежавших спеленутыми
Машину Роме одолжила женщина лет пятидесяти со следами былой красоты и мешками под глазами. Корсаков стоял в стороне и наблюдал трогательную сцену прощания.
«Будто на войну провожает», — усмехнулся он про себя.
Рома остановил автомобиль, кивнул в сторону подъезда:
— Вон там они и живут.
— Ясно, — сказал Корсаков. — Давай-ка перекусим — и дальше.
Оставлять Рому без присмотра было опасно и для него, и для дела, поэтому Игорь отвез его на вокзал и посадил на первый проходящий фирменный скорый. Все-таки надежнее, да и всякая случайная шпана по вагонам шастать не будет.
Игорь сам обхаживал проводницу, рассказывая, что поспорили с друзьями: можно ли без билета доехать хотя бы до Кирова или Тюмени? Проводницу выбирал старше тридцати: больше шансов, что западет на красавца Рому. Женщина попалась понимающая, да и сумма, предложенная ей, вполне убедительная.
На прощание Корсаков сказал Роме, крепко пожимая руку:
— В общем, ты не выделывайся, сиди тихо до самого Барабинска, понял? Там найдешь машину и газуй до своего Новосиба. Какое-то время поживи у подруги, и лучше у новой, о которой никто не знает. И, Рома, я тебе советую — без самодеятельности. Будь внимателен. Не забывай о тех двоих, которых мы вынесли на лестницу. Будет лучше, если их друзья тебя не найдут.
Рома дернулся и согласно кивнул. Так и расстались.
Всю ночь, пока ехали от Москвы, Корсаков его расспрашивал, а точнее сказать — допрашивал — то и дело, напоминая о двух пареньках, которые вчера наверняка измочалили бы Рому, если бы не появился случайно он — Игорь Викторович Корсаков — собственной персоной! Рома все еще был под впечатлением произошедшего, сосредоточенно молчал и слова Корсакова воспринимал чрезвычайно серьезно. Отвечал искренне, вспоминая какие-то подробности, но иногда Рома задавал вопросы, и Корсаков радовался: парень хорошо осознает опасность.
Проводив Рому, Корсаков вскочил в тот же самый «мерс», на котором вчера вечером выскользнули из Москвы, и покатил в гостиницу.
Проснулся он ближе к обеду и сразу же позвонил родителям Дениса Балюка.
Легенду Корсакову, собственно говоря, и выдумывать не надо было. Он тот, кто и есть в жизни: известный журналист. С Денисом познакомился случайно, и так же случайно узнал, что у него есть интересный материал. Договорились встретиться, но Корсаков куда-то подевал телефон Дениса. Поэтому пришлось разыскивать его родителей, о которых Корсаков ничего не знал, кроме того, где они живут. А тут как раз подвернулись дела в Ярославле, вот так и удалось найти.
Мама
Но сама себе не поверила, и Корсаков был, можно сказать, вызван в гости.
Правда, к тому времени, когда он пришел, мама Дениса уже успокоилась. Встречая Игоря в прихожей, сразу же доложила, что сын, оказывается, звонил несколько дней назад, но разговаривал с отцом. А тот, недотепа, совсем забыл ей, матери, об этом сказать. А мальчик, видимо, поехал отдыхать. Ну, а как же мальчику не отдыхать? Он ведь и так работает, не думая о себе. Вот, как уехал в середине апреля, так и не бывал дома. Да, вы проходите на кухню, проходите, не стесняйтесь. С дороги надо покушать, у нас как раз обед готов.
— Вас-то как звать — величать?… Ну, а я — мама Дениса, Галина Яковлевна, а это папа — Николай Дмитриевич, да, вы проходите, проходите.
Обед, правду сказать, был вкусный, и голодный Корсаков не лукавил, отвешивая комплименты, отчего хозяйка расцвела и разговорилась.
После этого Корсаков сидел почти молча. Не нужно заставлять женщину говорить. Надо лишь не мешать ей, и ты узнаешь все, что хотел, и даже больше. Гораздо больше.
Они сидели на кухне уже второй час, и Корсаков слушал этот подробный рассказ «ни о чем» с неослабевающим вниманием.
Много, очень много интересного рассказывала Галина Яковлевна, да и папа время от времени добавлял что-нибудь. И становилось все яснее, что между рассказами Гоши Дорогина о двух «мальчиках», откровениями Ромы и тем, что дозволено было знать родителям Дениса, зияла пропасть.
Корсакову, честно говоря, было совершенно неважно, насколько совпадает с нормами морали образ жизни Дениса, но знать о нем как можно больше было необходимо, и он слушал, слушал, слушал. Благо — выспался.
В комнате зазвонил телефон, и папа ушел туда. Вернулся почти сразу с улыбкой на лице:
— Ну, вот, — доложил он радостно. — Все выяснилось. Это звонила подруга Деника. Она только что приехала из Москвы, привезла нам от него привет и немного денег.
Мамино лицо озарила гордость, и она глянула на Корсакова: вот какой у меня сын! Деньги маме шлет, не то что иные!
— Когда она придет? — поинтересовалась мама, но ответа не получила: раздался звонок в дверь.
Пришедшая девица, представившаяся Риммой, так же, как Корсаков, была звана к столу, и так же, как Корсаков, не отказалась. Уплетала за обе щеки, видно было, что тоже давно не ела домашнего.
Правда, ей, в отличие от Игоря, приходилось не слушать, а отвечать на вопросы обоих родителей и заезжего журналиста.
Сумбурный допрос дал следующие результаты: у Дениса все в порядке. Он, кажется, заключает какой-то договор с большой фирмой. Какой — не говорит. Вы же знаете, обратилась она к маме, как ваш сын умеет все маскировать. Мама радостно улыбалась, а Римма продолжила: во всяком случае, он прошел собеседование, получил первое задание и небольшой аванс. Римма выложила на стол пять бумажек по сто евро каждая.