Без срока давности
Шрифт:
Помолчал, потом снова заговорил:
— До сих пор я думал, что ты — человек разумный. Теперь вижу — ошибался. Ты полагаешь, меня легко обмануть?
— Да, о чем речь-то?! — прорвался сквозь частокол генеральских слов Житников.
Лучше бы он этого не делал. Плюснин прыжком преодолел пространство, разделявшее их, снова ударил по лицу.
— Так и будешь мне врать? И про вашу с Корсаковым игру ничего не скажешь?… Развяжите его.
Сопротивляться тренированному Плюснину, которому помогали два здоровых охранника, Житников не мог. Он хотел крикнуть, что никакой «игры» у него
Голос Плюснина доносился откуда-то сверху:
— Где материалы из Ярославля? Что привез Корсаков?
Житников снова попытался что-то сказать, но только открывал рот, чувствуя, что по губам струится кровь.
— Ну, погоди, не торопись, — почти дружески предупредил его Плюснин. — Зачем снова меня провоцировать! Ты же видишь, как я огорчен и возмущен! Вы с ним встречались после его возвращения из Ярославля, так?
— Из Ярославля? Да, встречались, — едва смог выдавить Житников.
— Ну, вот, — обрадовался Плюснин. — Встречались. Это хорошо, ты начинаешь соображать. И что он тебе рассказал?
— Да там и рассказывать было нечего. Корсаков приехал, сходил к какому-то старику, и его арестовали. Вы же сами там были, кажется.
— Был, был, — согласился Плюснин. — Но он ведь оттуда что-то привез и отдал тебе.
Генерал ни в чем не был уверен, но знал одно: если просто задавать вопросы, то Житников мигом сообразит, что им ничего не известно. А вот, если все время атаковать, создавая иллюзию своей осведомленности, обязательно проколется. Конечно, если есть на чем прокалываться.
— Он там был у какого-то старика, а потом ходил еще куда-то.
— Куда они ходили и зачем?
— Они? Кто? — спросил Житников, для которого все это было полной неожиданностью.
— Ты не спеши, — снова попросил Плюснин. — Тебе жизнь надоела, что ли?
— Корсаков куда-то ходил и что-то там нашел.
— Что?
Житников вдруг ощутил, что неимоверно устал. Им овладело равнодушие.
— Послушай, генерал, ты ошибаешься. Я от тебя ничего не скрываю.
— Не скрываешь? Это хорошо. Тогда — отвечай на вопросы.
Бессмысленный разговор, когда Плюснин задавал вопросы, суть которых Житников никак не мог понять, продолжался еще около получаса.
Потом Житникова подняли с пола, снова спеленали в кресле. В комнату вошел человек в белом халате. Он подошел к Житникову, толкая впереди тот самый столик, который был покрыт какой-то тканью.
Голос у него был низкий и бархатный, глаза — внимательные, понимающие. Ох, и любят его, наверное, бабы!
— Вот, Алексей Петрович, сейчас мы с вами будем общаться, — этим самым красивым голосом проговорил незнакомец. — Правда, меня к данному процессу привлекают, когда нормальные доводы уже испробованы и исчерпаны. Представьте себе, мои услуги оплачиваются по очень высокому тарифу, а накоплений у меня нет. Знаете, почему? Все деньги уходят на восстановление моего собственного психического здоровья! Первое время спать не мог, поверьте! Вот, смотрите, Алексей Петрович!
И он откинул ткань со столика, открывая лежащий
— Вот, например, очень легкое средство. Вы останетесь в сознании, будете себя контролировать, но чуть-чуть расслабитесь.
Спустя несколько минут «врач» разочарованно вздохнул:
— Хм, странно. А мне вы показались интеллигентным человеком с богатым воображением. Увы, придется перейти к другим средствам.
Сейчас станут пытать, понял Житников. Он хотел закричать, объяснить Плюснину, что происходит чудовищная ошибка, но ощутил какое-то странное и сильное жжение в груди. Потом сперло дыхание, легкие словно закаменели — стали жесткими и тяжелыми. Такими тяжелыми, что устремились куда-то вниз, таща за собой и его, Алексея Житникова…
Вода на кухне Ани Дымшиц продолжала журчать, а музыка грохотать. Сама Аня слегка успокоилась.
— Я ждала звонка Алеши. Сначала не волновалась. Даже обрадовалась, съездила в магазин, накупила всего, чтобы можно было и ночью перекусить и позавтракать. Часа в четыре позвонил Сергей. Сказал, что он внизу, у подъезда, и хочет со мной срочно поговорить.
Аня опять заплакала, и снова по-настоящему.
…Плюснин был пьян, очень пьян. Едва пришла Дымшиц, он выставил водителя из машины, долго молчал. Было видно, что он решает какую-то задачу, перебирая разные варианты. Наконец решился:
— Аня, мне нужна твоя помощь. Очень нужна.
Дымшиц сидела не шелохнувшись, чувствуя, как ее заполняет страх.
Плюснин вытащил из кармана фляжку, отхлебнул из нее, хотя воздух в салоне был пропитан густым ароматом спиртного.
— В общем, слушай. Мы с Алексеем поругались. Ты знаешь, что он многое от меня скрывал, не отдавал те результаты, за которые я уже заплатил. Знаешь ведь?
Анна кивнула только для того, чтобы не сидеть неподвижно.
— Мы оба были несколько … нервозны, неадекватны… Начали кричать друг на друга. Нет, нет, — перебил он сам себя, — ты не думай, никакой драки не было. Ну, может, пару раз стукнули друг друга, но это … так…
Анна представила эту картину: Житников, который давно забыл, что такое физическая нагрузка, и Плюснин, который еще может побить не одного молодого парня. И ей стало еще страшнее. Она подумала, что и ей самой еще предстоит выйти из этой машины.
Плюснин молчал, и молчание становилось путающим.
— В общем, он вдруг упал. Я позвал врача, но помочь уже ничем нельзя было.
У Плюснина вдруг застучали зубы. Если бы кто-то сказал Ане о таком, она бы не поверила. Генерал Плюснин был на грани истерики.
— Аня, меня обвинят в убийстве, и я ничего не докажу. Поверь, я не убивал, не убивал! Мы просто ругались. Может быть, я сказал что-то, чего не следовало говорить, может быть. Наверное, я его предупреждал… Не помню … Но я не угрожал ему и я его не убивал!
Последние слова он выкрикивал, и слюна летела во все стороны. Потом замолк и сразу сник, будто из него выпустили воздух.
Молчали долго.
— Аня, мне нужна твоя помощь, — проговорил Плюснин трезвым голосом. — Ты ведь знаешь, где его дача, и как на нее попасть?