Без страха и сомнений
Шрифт:
«Сокровище» перевело ничего не выражающий взгляд на Струана. Среднего роста, худощавый, этот джентльмен производил впечатление человека безвольного и бесхарактерного – как если бы ему было проще скользить, чем ходить. Тонкие волосы, должно быть, песочного цвета напомажены и уложены завитками, отливающими жирным каштановым блеском. Белесые брови острыми стрелками расходятся от переносицы к вискам, нос необычайно длинный. Маленький рот окаймлен белой полоской. Но именно глаза младшего Уокингема вызвали у Струана тошнотворное отвращение. Они казались совершенно бесцветными,
– Я прикажу, чтобы вам принесли чего-нибудь освежающего, – сказал Струан, невольно отмечая про себя, что его поспешность выдает его тайное желание поскорее избавиться от посетителей. – К сожалению, у меня много дел. Надеюсь, вы меня извините.
Помрой сделал шаг ему навстречу, выставив вперед подбородок, и протянул ему руку:
– Счастлив познакомиться с вами, Хансиньор. Отец много рассказывал мне о вас и вашей семье.
Струан машинально пожал протянутую ему руку. Ему с трудом удалось удержать удивленное восклицание. Рука, которую сжимали его пальцы, была мягкой, как у женщины. Мягкая, безвольная, слабая и горячая. Ладонь Струана вспотела.
И эти руки будут прикасаться к его Элле?
Ни за что!
– Мы польщены, – промолвил Струан, – то есть, я хочу сказать, мы с матерью Эллы рады, что вы проявили интерес к нашей дочери. Без сомнения…
– Наверное, вы теряетесь в догадках, что заставило нас совершить этот шаг, – перебил его Уокингем. – Это длинная история, и я не собираюсь отнимать у вас время подробным рассказом. Пом раза два мельком видел Эллу. Любовь с первого взгляда и все такое.
– Видел Эллу? Но где же…
– Она делала покупки, – спокойно вставил Помрой. – На Бонд-стрит. Я встретил ее, а после навел справки. Только и всего.
– Мой мальчик всегда знает, что ему нужно, – заметил Уокингем, выпятив толстые губы. – Не будем ходить вокруг да около. Если Пом вдруг решил, что готов каждую ночь ложиться спать с одной и той же смазливой девчонкой, то что нам остается делать?
Струан раскрыл рот от изумления. Смазливая девчонка? Его Элла?
Помрой вытащил из кармана обтянутую алым бархатом коробочку и открыл небрежным жестом.
– Позовите ее, старина. Вряд ли найдется красотка, которая после такого подношения не станет поласковее с дарителем.
Из коробочки Струану подмигнул огромный, размером с ноготь большого пальца, сапфир в оправе из бриллиантов.
– Хм, очень мило. Считаю своим долгом поблагодарить вас за подарок.
– Рано благодарить – подарок еще не вручен, – усмехнулся Уокингем.
Струан постарался взять себя в руки и вспомнил о рубине в золотой сумочке. Черт побери, как же трудно быть отцом взрослой дочери на выданье! Очевидно, этот скользкий тип – не единственный, кто заглядывается на его Эллу. Ее следует запереть дома и никуда не выпускать. А еще лучше – отослать обратно в Шотландию, заставить ее носить плотную вуаль и…
Да он попросту сходит с ума!
– Итак, продолжим, – промолвил Уокингем. – Если вашей недотроге так уж не хочется пропускать сезон, то Пом некоторое время будет вывозить
Струан прочистил горло и решительно произнес:
– Мы польщены вашим вниманием, но…
– Я вижу, вы изумлены, – заметил Уокингем, взмахнув рукой, унизанной перстнями. – Мы не намерены заключать сделку вслепую. Будем говорить прямо – мы ведь здесь все мужчины. Я сам видел вашу прелестницу. Недурна, ничего не скажешь. У моего мальчика хороший вкус.
– Я не понимаю…
– Мы с удовольствием подберем ей подвенечный наряд, правда, Пом? Мой мальчик сам проследит, чтобы все было исполнено как следует. – Уокингем подмигнул сыну. – Конечно, если перед ним вещь, можно сказать, развернутая, то он вполне может забыть вовремя завернуть ее обратно, когда время придет выходить. – Живот Уокингема затрясся от похотливого хохота.
Жгучая ненависть охватила Струана – он даже почувствовал слабость в ногах. Терпению его пришел конец.
– Я думаю, продолжать этот разговор не имеет смысла, – сказал он, тщательно подбирая слова. Чем меньше он будет кипятиться, тем меньше вероятность, что его услышат Джастина или Элла. – Я вызову дворецкого, и он вас проводит.
– Проводит? – Уокингем с трудом поднялся с кресла. – Что это, черт подери, вы задумали, мой мальчик? Вы нас гоните? Но мы же с вами будущие родственники. Джентльмен не имеет права указывать своим родственникам на дверь, пока те сами не захотят уйти.
– А я ни у кого не спрашиваю разрешения, если мне надо выставить вон нежеланных гостей.
Помрой приблизился к Струану.
– Я вижу, вы меня не поняли. Я встретил то, что давно мечтал встретить, и не остановлюсь ни перед чем, чтобы это получить. Впервые в жизни я решился сделать из шлюхи порядочную женщину. До сегодняшнего дня я не был готов к такому великодушному поступку.
Струан воззрился на него, не веря своим ушам.
– Раньше он был слишком молод, – пояснил Уокингем, намеренно не обращая внимания на оскорбительные замечания своего сына по отношению к юной леди. – А вот как минуло ему сорок, так вдруг вздумал произвести на свет законного наследника. Почему бы ему не выбрать для этой цели чресла, обещающие бесконечное наслаждение, что скажете? Не говоря уже о других достоинствах вашей крошки – молодость, упругие сочные грудки. Держу пари, у нее прелестный зад. – Уокингем облизал жирные губы.
Еще секунда, и он просто вышвырнет их обоих вон, подумал Струан. Дела чести невозможно вести с людьми, у которых чести нет и никогда не было.
– Вон отсюда, – коротко приказал он. – И не смейте больше возвращаться. Забирайте свою безделушку, сэр, и проваливайте. Да как вы осмелились назвать такое невинное создание, как Элла, шлюхой? Вон!
Помрой закрыл коробочку и небрежно швырнул ее на стол.
– Мы предлагаем вам сбыть ее с рук и платим за товар хорошую цену. Безусловно, мы рассчитываем и на ее приданое.