Без страховки
Шрифт:
Пока Чистяков договаривался с Пахомовым о своих действиях по переправке, Мостовой вернулся к машинам за врачом, Синицкой и медикаментами. Игорь готовил страховочную обвязку с карабином, на которых люди будут скользить на противоположный склон, и хмурился. Он помнил, что Ольга боялась высоты. Не совсем уж панически боялась, но высоты больше пятиэтажного дома под ногами для нее было многовато. Осложняло положение и то, что конец веревки, натянутой через расщелину, крепился на уровне щиколотки. Это значит, что Синицкой и врачу придется сначала перелезть через край обрыва, прежде чем они повиснут на карабине над пропастью.
– Ну, как? Готовы? – спросил Чистяков обернувшись к подошедшим вместе с Мостовым медикам.
– Ух ты! – покачал головой врач «Скорой» и заглянул в пропасть. – Круто! Так я еще к больным не добирался.
Синицкая промолчала, но Игорь обратил внимание, что девушка немного побледнела. Она мужественно поджала губки и старалась не смотреть вниз. Мостовой ободрительно взял Ольгу за локоть и, чтобы поддержать медика «Скорой помощи», и заодно медика своей бригады, небрежно бросил в пространство:
– Для Игорька этот овражек – пара пустяков. Детская тренировочка для младшего детсадовского возраста.
Первым Чистяков решил переправить врача «Скорой помощи». Это продемонстрирует Синицкой, что ничего страшного в такой переправе нет, да и сам доктор будет держать себя в руках в присутствии девушки. К карабину на страховочной обвязке доктора Чистяков закрепил еще один фал, на всякий случай. Может, понадобится тянуть его назад, если что-то пойдет не так.
Переправа Ивана прошла вполне успешно. Доктор вел себя подобающим образом и даже пытался шутить. Правда, было заметно, что он старался не смотреть вниз. Влад принял доктора, помог ему отстегнуться и помахал рукой. Не без помощи Мостового Игорь спустил на веревку Синицкую. Под ободрительные напутствия спасателей девушка заскользила над пропастью.
– Ну что, Боря, штанишки у всех сухие? – съехидничал Чистяков. – Пора и мне отправляться. Подашь мне медицинский баул?
– Давай двигай, – пробасил Мостовой. – Я здесь посижу, подожду.
Борис должен был тянуть вверх по веревке больного альпиниста, когда Чистяков закрепит его на противоположном краю расщелины. Он же должен был поднять его с веревки. По-хорошему, Чистякову следовало бы подняться назад первому, чтобы вдвоем поднимать больного, но Пахомову сложно было справиться с его неопытными подопечными на той стороне. Решили, что Боря с его медвежьей силой останется здесь один.
Повиснув над пропастью, Чистяков принял из рук Мостового баул с медикаментами и лихо заскользил по веревке на противоположную сторону. Выпендрежник, подумал Борис, глядя, как Игорь расставил в стороны руки, изображая крылья. Птицы вперед ногами не летают. Когда альпинисты с медиками отправились к лагерю, Мостовой уселся на камнях, облокотившись спиной, и прикрыл глаза. Можно было и подремать немного, слишком уж хлопотный день выдался.
Больной альпинист лежал в палатке. От него не отходила одна из девушек, наверное, его подружка. Иван похвалил инструктора Влада:
– Правильно сделали, что положили его на правый бок с подогнутыми ногами.
– Опыт, – невесело усмехнулся инструктор. – Приходилось уже сталкиваться с этим. Да и так у него болит меньше.
– Плохо
Парень со стоном повернулся на спину. Иван задрал на животе его одежду и стал ощупывать низ живота. Лицо врача становилось все более хмурым. Чистяков стоял рядом и выжидающе смотрел то на Ивана, то на Синицкую. Ольга тоже начинала хмуриться.
Наконец врач «Скорой помощи» опустил задранную одежду альпиниста и посмотрел на Синицкую снизу вверх.
– Ну что, коллега? Мы с вами наблюдаем ярко выраженный синдром раздражения брюшины.
– Это когда как? – насторожился Чистяков, глядя на серьезные лица медиков. – Что это значит?
– Это означает, что больной ощущает боль не только в момент нажатия, – пояснила Ольга, – но и особенно в момент ослабления давления руки на брюшную полость.
– Может, пойдем покурим? – со странным энтузиазмом предложил Иван и выразительно посмотрел на Синицкую.
Ольга молча кивнула головой и стала подталкивать Чистякова к выходу. Врач «Скорой помощи», вытаскивая на ходу сигареты, отошел в сторону от палатки и закурил, ожидая, когда к нему подойдут Синицкая, инструктор группы и Чистяков.
– Намек я понял, но не уловил деталей, – проговорил Игорь и посмотрел в глаза Ивану.
– Да, ребята, давайте конкретнее! – поддержал его встревоженный Влад Пахомов.
– А куда конкретнее? – спросил Иван, задумчиво затягиваясь сигаретой. – Парня нужно срочно на операционный стол. Там уже гнойное воспаление. Прорваться может в любой момент. Если бы речь шла только о том, чтобы уложить его на носилки и довезти по асфальту до ближайшей хирургии, то я бы рискнул. Но все ваши веревочные переправы приведут к тому, что больной будет напрягаться. А если у него это дело прорвется в процессе переправы? – Врач внимательно посмотрел на Синицкую. – Вы как, коллега?
– Если у вас есть все необходимое, то, наверное, смогу ассистировать, – ответила Ольга. – Только как нам обеспечить необходимые условия?
– Ребята! – вставил испуганный Пахомов. – Вы сейчас о чем?
Медики дружно взглянули на инструктора, но вопрос оставили без ответа.
– Ну и отлично, коллега, – снова заговорил Иван, обращаясь по-прежнему к Синицкой. – А условия, я думаю, мы сможем обеспечить. Главное, чтобы вертолет с подъемником нам обеспечили хотя бы завтра. – Врач повернулся к Чистякову: – Что там в вашей конторе по этому поводу обещали?
– Не позднее завтрашнего вечера, – машинально ответил Игорь, который уже все понял: Иван с Ольгой решились на операцию прямо здесь, в альпинистском лагере.
– Вы что, хотите его резать прямо здесь? – дошло наконец и до Пахомова.
– Ну, что вы, дружочек, – ответил с улыбкой Иван, – как можно? Мы будем оперировать!
– Тьфу! Какая разница? – забегал Влад глазами по лицам всех присутствующих. – Резать, оперировать. Вы что, на полном серьезе?
– Успокойтесь, Влад, – сказала Синицкая. – Я понимаю, что вы лично отвечаете за каждого в вашей группе. Но поймите, что другого выхода просто нет. Любое промедление может угрожать жизни вашего подопечного. Да и вашей вины в случившемся никакой нет. Абсолютно. Вся ответственность теперь лежит на нас.