Без страховки

Серегин Михаил Георгиевич

Чистяков лежа проделал несколько упражнений. «Что значит постоянная тренировка, – подумал он. – Без нее я бы сейчас и на ноги не поднялся, а так только руки и ноги немного дрожат». Игорь поднял перед собой руку на уровне глаз. Кисть ходила ходуном, как у паралитика. «Нет, пожалуй, тут я маху дал, – все же решил спасатель. – Тяжеловата стеночка оказалась. Даже для меня. Ладно, зато я наверху, а не там, в ожидании вертолета. Сирый, голодный и холодный».

На этой оптимистичной мысли Игорь рывком сел, а затем с кряхтеньем поднялся на ноги. Нагнувшись за медицинской сумкой у своих ног, он услышал сбоку шум скатывающихся камушков под ногами человека. Точнее, людей, и эти люди очень спешили. И тут Чистякова как обухом по голове огрело. Он вспомнил, что видел из вертолета людей,

которые жались к скалам. Из-за всей этой канители с корзиной, переломом и взлетом вертолета он начисто забыл о виденном. Точнее, он сначала решил, что видел альпинистов из той группы, в которой парень попал под камнепад, а потом начисто забыл об этом. Не до того ему было. Сейчас, услышав шум шагов бегущих людей, Игорь отчетливо вспомнил, что видел пятерых. Но в группе, которую он спасал, было всего четверо. Причем один валялся внизу со сломанной ногой. Это значит, что видеть он мог только троих. Пятеро! Мертвый человек в расщелине с перерезанной веревкой. Группа Гумера, которую вел Воронин. Карта профессора с пометкой и цветком эдельвейса. Цветок эдельвейса на форменных кепи немецких горных стрелков. Гумер, приехавший из Германии.

Все это молниеносно пронеслось в голове Игоря именно в таком порядке. И все эти фразы, мысли толпились в одном месте, как вшивые перед входом в баню. Они крутились зримо и незримо в том месте, где на карте профессора Воронина красовался цветок эдельвейса и проколота была еле заметная дырочка. Последняя неуловимая, как остатки ночного холодка на рассвете, мысль звякнула колокольчиком на задворках сознания и испарилась. Это были остатки мысли о том, что все это не больше, чем нелепое совпадение, которых в мире достаточно. Испарилась, а ее место занял образ Александра Гумера, поволжского немца, уехавшего давно на постоянное место жительства в Германию, а теперь заявившегося сюда, в Приэльбрусье, с наглой улыбочкой на лице.

Именно с такой улыбочкой Гумер сейчас и стоял перед Чистяковым, появившись из-за скалы. А за его спиной показался сначала один, потом другой и, наконец, третий парень. Все те, кого Игорь тогда и встретил. Очень Серега Воронин просил его никому не рассказывать об этой встрече. И Чистяков не рассказал, жалея теперь об этом с такой злостью, что зубы сами собой скрипнули во рту.

Гумер смотрел на Чистякова с равнодушной ухмылкой. Его подручные выдвинулись из-за плеча своего патрона. На их лицах, по сравнению с последней встречей, не было выжидательного равнодушия. Сейчас на их лицах была равнодушная и вполне конкретная готовность.

«Ах, Боря, Боря, – подумал Чистяков. – Ладно, Ольга, известный скептик, возражающий всегда и по любому поводу. Врачи – все скептики и циники. Но Боря, такой самостоятельный и упертый парень, а надо же, попал под Ольгино влияние и заразился ее скептицизмом. А ведь я был прав, как же я был прав, – подумал Игорь. – Хотя что это я на них накинулся? Испугался, что ли?»

Неожиданно выражение лица Гумера как-то неуловимо изменилось, как будто в голову ему пришла неожиданная мысль. Немец одним молчаливым жестом остановил своих парней и стал серьезным. За его спиной появился и Воронин. Вот с кем мы давненько не виделись, со злостью подумал Чистяков.

– Здравствуйте, Игорь, – проговорил Гумер, оглядев Чистякова с ног до головы, а затем зачем-то заглянув в пропасть за его спиной. – Что-то часто наши дорожки стали пересекаться, не находите?

– Да, – согласился Чистяков, – тесновато в последнее время стало в горах. Не горы, а проходной двор. – Спасатель перевел взгляд на Воронина: – А ты, Серега, все калымишь? Прибыльная группа попалась?

Чистякову не нравилось наглое лицо Гумера, как и откровенно бандитские рожи парней, которые его сопровождали. Но вот лицо Сергея Воронина, которого он знал уже много лет, сейчас ему не понравилось еще больше. Видел он Серегу всяким: напряженным, твердым, решительным во время восхождений и спасательных операций. Видел заискивающим и униженным, когда он занимал деньги или просил об отсрочке возврата долга, больным, с лихорадочным блеском в глазах, когда тот рассказывал, что изобрел систему и вот-вот выиграет большие деньги.

Но вот такого лица, как сейчас, не видел никогда. Воронин был угрюм, но это была какая-то злая, тупая угрюмость. Была в его лице какая-то обреченность. Только сейчас Чистяков отчетливо понял, что Серега Воронин к целям этих ушлых ребят никакого отношения не имеет. Могли прижать долгами, шантажировать, обмануть, наконец, но не испугать. Трудно испугать альпиниста и горного спасателя. Значит, не по доброй воле он с ними. Тогда что же, все правильно? Если Воронин злится, что он попал в эту компанию, значит, Чистяков прав. Значит, грязное дельце у этой компании. Ведь подручные сейчас готовы Игоря убить, на лицах было написано, что готовы. А потом Гумер их остановил. Остановил одним движением. Беспрекословно слушаются? Значит, он им и отдал приказ убить спасателя, как слишком навязчивого свидетеля. Но передумал, какая-то идейка ему в голову пришла. Значит, я ему нужен. А зачем? Единственный ответ – только потому, что Воронин ему уже больше не нужен. Нет от того никакого толку, не помог ему он. Или не верит ему больше.

– Вы правы, Игорь, – кивнул головой Гумер, отвечая на вопрос Чистякова вместо Воронина, – мы группа очень прибыльная. Я ведь бизнесмен, немецкий бизнесмен. Могу себе позволить нанять проводника за хорошие деньги. Очень я, Игорь, ценю свою драгоценную жизнь.

Чистяков чуть было не ляпнул про труп с обрезанной веревкой. Что ж, мол, так ценишь свою жизнь, а чужую ни в грош не ставишь.

– А вы, стало быть, спасательную операцию тут проводили? – продолжил Гумер. – Что же это вы с вертолетом не улетели? Бросили вас, что ли?

– Почему же бросили? – возразил спокойно Чистяков. – Проблемы с гидравликой возникли, а тут еще такие перегрузки на двигатель из-за сильного ветра. Вот и решили мы с летчиками, что им лучше улетать, а не заниматься еще и мной, пока машину и людей не угробили.

– Героический вы человек, Игорь, – вскинул брови Гумер, – о таком фактически подвиге говорите так обыденно. Вы все такие, спасатели? – спросил он, повернувшись к Воронину. – Вижу, что все. Решительные люди!

– Других в спасотряде и в МЧС не держат, – развел руками Чистяков, – это понятно каждому.

Игорь не понимал, к чему тот клонит или чего выжидает. Но, независимо от этого, решил, что целесообразнее всего будет тянуть резину. Во-первых, он немного отдохнет от подъема по отвесной стене, а во-вторых, может быть, заранее уловит, в какую сторону клонит эта обезьяна немецкая. В любом случае, отдохнувший Чистяков способен на большее, чем уставший. А в том, что ему придется активно действовать, Игорь уже нисколько не сомневался.

– Раз так, тогда вы, Игорь, естественно, не откажете в помощи людям, встретившимся вам в горах, – неожиданно заявил Гумер. – Это ведь, кажется, ваш профессиональный долг.

– А что, Воронин, как профессионал, вам в помощи отказывает? – удивился Чистяков, пристально посмотрев в глаза Сереге.

Воронин глаз не отвел и взгляд Чистякова выдержал.

– Буксует ваш Воронин, – вздохнул Гумер, – как альпинист и как профессионал. Вы в картах разбираетесь, Игорь?

– Естественно, – ответил равнодушно Чистяков, хотя внутренне весь поджался. Вот оно, стопроцентное попадание в яблочко.

– Не откажетесь ли вы нам помочь? – с наигранной радостью спросил Гумер. – Вы ведь сейчас не очень, как я понимаю, заняты? Вертолет за вами, наверное, не прилетит или прилетит не скоро. Вы же собрались пешком отсюда выбираться, а путь в хорошей компании всегда веселее.

Четко все понял, сволочь, подумал Чистяков. Понял, что помощи мне ждать неоткуда, а найдут меня под скалой, так сам упал. Такое бывает. «Если карту покажет, то падение со скалы мне обеспечено, это точно, – решил Игорь. – Значит, выход один: играть так, как будто я все принимаю за чистую монету. Ищете что-то, почему бы и не помочь, если я в самом деле не занят. Только вот на благодарности и посулы реагировать надо правильно, если разговор зайдет, – решил Чистяков. – Как принципиальный сотрудник МЧС я уже засветился, так что надо держаться в образе. Чем позже Гумер почувствует во мне угрозу, тем больше у меня шансов выжить».