Без тебя
Шрифт:
Я бросаю злой взгляд на маму, молча попивающую чай:
— Ма, ты зачем его впустила?
— А что человеку мёрзнуть на улице? — пожала она плечами в ответ.
Я не узнаю маму, что за проверки? Если знала прекрасно, что я с Костей. Сидит спокойно с Никитой и чаи гоняет. Прислонившись к дверному косяку рассматриваю их таких мирно говорящих. Качаю головой и смотрю, как Никита вскакивает, отбрасывая стул протягивает руки и попытался заграбастать меня в объятия.
Я покачала головой, оттолкнула руки Никиты, который в очередной раз попытался
— Никита, уходи, а? И ещё лучше, уезжай! Куда-нибудь подальше от меня, — взмолилась я.
— Знаю, что виноват. Но теперь я просто так не уйду. Я добьюсь твоего прощения.
Бросил и ушёл, хлопнув дверью. А я тяжело вздохнула и опустилась на стул.
Бросил и ушёл, хлопнув дверью. А я тяжело вздохнула и опустилась на стул рядом с мамой. Мне сейчас не до него. Я нашла свое счастье. У меня есть любимый. Вот она сказка долго и счастливо. Что ж я правда, как дура убегала от того, кто, так дорог мне. Мой мужчина. Любимый. Родной. Без него нет жизни.
— Ма, я тебя очень прошу, не впускай его больше. У меня есть Костя, я его люблю. Никите больше нет места в моей жизни.
— Как скажешь, дочка, — равнодушно ответила она. — Но запасной вариант было бы неплохо иметь.
— Мам, а какой аэродром? Уточни, пожалуйста. Такой, который к любой юбке. И что это ты его защищаешь?
— Дочь, я его не защищаю. Брось уже. Ладно пойдем спать. День был трудный.
— Да, трудный, ма. — Мне не хотелось спорить, поэтому отправилась в ванну: смыть с себя этот день, переживания, страхи… Заодно и тест сделать.
Через полчаса сидела на краю ванной и отрешённо смотрела на две полоски, совершенно не представляя, что теперь делать.
До глубокой ночи набирала номер Кости каждый час, но его телефон был отключён.
Всю неделю названивала и несколько раз приезжала к Косте домой, но так никто и не ответил, и дверь не открыл. Костя-Костя, зачем ты прячешься от меня? Мне очень надо с тобой поговорить, объяснить всё. Сказать, что люблю и, что Никита для меня никто. Рассказать о ребёнке. Где же ты? Надеюсь, с тобой ничего не случилось.
Через десять дней таких мучений и переживаний догадалась позвонить Виктору Анатольевичу. Он сказал мне, что, Костя уехал в командировку, и когда вернётся — неизвестно. От этих слов сердце моё разбилось на тысячу осколков.
Он поступил так же, как я когда-то. Но почему? Хотя, наверное, знаю ответ. Мужчине надо знать и слышать, что он любим, что нужен. Дура ты, Аня, дура! Да я же ему не говорила! Он ведь не знает о моих чувствах! Надо было просто сказать ему, что люблю. А я, безалаберная идиотка, всё молчала, ждала чего-то. Вот поэтому он и уехал: не дождался от меня таких простых, но важных слов! Теперь я это поняла. Да только поздно уже! Остались мне только ночи воспоминаний и горячие, страстные слова любимого, такого желанного мужчины. Они звучат словно музыка. А я опять, как в юности, плачу в подушку.
Каждый мой день теперь начинается с прослушивания классики.
— Долго бы скрывала?
— Ма, я бы ничего не скрывала. Честно. Это же счастье! Когда я от Алекса забеременела, ходила самая счастливая. Но когда узнала, что его не стало… И потеряла… — зарыдала в голос.
— Ну всё, родная моя девочка. Доча! Прекращай, не рви мне сердце. Вот вернётся Костя, обрадуешь его.
Мама притянула к себе меня, ту потерянную девочку-женщину, которая в данный момент сидела на краю ванны. Я была уже женщина, но в душе я всё равно оставалась той маленькой девочкой, которая нуждалась в поддержке моей любимой и дорогой мамулечки. Я ревела и пыталась понять, что опять не так делаю?
— Вы моя поддержка с сестрёнкой, — всхлипывала я.
— Так, стоп, Ангелинка. А когда уже наша королева появится?
Мама подняла мою голову и серьёзно так посмотрела мне в глаза. Платье её было мокрым от моих слёз.
— Ну так что?
— Мама, ты что? Какая королева?
— Какая? Реальная. Жила себе за границей и в ус не дула!
— Ма, ты сейчас прикалываешься?
Взгляд мамы, моей всепрощающей и любящей мамулечки, помрачнел. Мы, походу, не зная сами, в погоне за счастьем сделали родителей несчастными. Глупые мы, похоже, обе с Марьяшкой!
— Если бы, — вздохнула мама. — Так, всё, хватит прятать от меня Маняшку! Скажи, чтоб домой приехала. Видеть её хочу и по заду надавать. Это надо же, обе хороши. Что ж вы творите, а?! Слов на вас не хватает. Одни эмоции!
Мама развернулась и пошла в комнату.
— Скажу, чтоб приехала. «Пока папуля в реабилитационном центре, вам лучше сейчас встретится», — произнесла я, направившись следом за ней.
— Так, завтра чтоб Маняша была дома! — скомандовала строго мама, сев в своё любимое кресло.
— Слушаюсь, мой генерал в юбке! — я встала по стойке «смирно» и козырнула правой ладонью.
— Ох, ехидны обе, — усмехнулась мамуля: видно, оттаяла. — Если она не появится завтра, сама к ней пожалую.
— А как ты, мам, поняла, что сестрёнка вернулась? — не могла не спросить: меня снедало любопытство.
— Ой, как будто я вас не знаю! Одни ваши ягоды чего стоили, когда гулять собирались. Напомнить ваш пароль? — я помотала головой, мол, нет, не надо. — Девочки мои, я вас как облупленных знаю.
Да, по ходу, конспираторы из нас ещё те, совсем никудышные. Набрала номер Марьяшки уже не таясь.
— Солнышко моё, тебя мама хочет видеть. Завтра приедешь?
— Конечно. Мне одной приехать или с Михой?
— И кто такой Миха? Её муж? — мама немедленно подняла взгляд от вязания, хотя очень увлечённо считала петли на детском комбинезоне.