Без тормозов. Мои годы в Top Gear
Шрифт:
Я однажды был на базе ВВС США Дэвис-Монтан в Аризоне. Мы приехали снимать, как гигантская гильотина крошит на мелкие кусочки бомбардировщики В52, и скажу вам, видеть это больно. Вот машина, которую создали нести смерть и разрушение. Но она-то этого не знала. Ее придумали, чтобы выполнять некую работу, и эту работу она выполняла безропотно. И значит, должна была удивиться: «Зачем они отрезают мне руки?»
«Титаник» тоже был машиной, и тоже трогал сердца, и так же я могу охарактеризовать свою эспрессницу. И еще я обожаю свои шумоподавляющие бошевские наушники. Но если кто-то возьмет молоток и разнесет этот драный компьютер,
Подобное наблюдается и в мире автомобилей. Почему мне кажется, что у Renault Clio есть душа, а про Toyota Corolla я точно знаю, что у нее души нет? Почему меня огорчает зрелище разбитого Rover SD1 и совершенно не трогает гибель его преемника, 820-го?
В прошлом месяце мы купили для очередного выпуска передачи пикап Toyota, который прошел 305 000 км. Из которых, может быть, лишь десяток — по дорогам. Через несколько метров я уже понял, что у этой машины есть душа. Душа безотказного работяги, который сорок лет клал камень насухо. И я возненавидел себя за те страдания, которые собирался ему причинить.
В следующие два дня я бил его о деревья, топил в море, сбросил в Бристоль, уронил на него микроавтобус, наконец, поджег. И после каждой пытки он, прокашлявшись, возвращался к жизни и вновь урчал натруженным дизелем. И взглядом, налитым водой из Бристольского залива, вопрошал: «Зачем вы это все со мной делаете?»
Как-то раз я скормил утильному прессу Volvo 340 и без всякого сожаления смотрел, как его крошат огромные челюсти, но при каждом взгляде на обгорелого полумертвого японца в нашей студии у меня щипало в носу. Поди пойми.
Не путайте это чувство с привязанностью, которая возникает к своей машине. Пару раз стукнувшись да пару раз потрахавшись на заднем сиденье, легко привязываешься. Но я не говорю о вашем отношении к машине. Я — об отношении машины к вам.
Когда у меня был Ferrari, я чувствовал, что он грустит, томясь в гараже всю зиму, а вот Mercedes я забрасываю на несколько недель кряду, абсолютно не парясь, каково ему. Не думаю, что он умеет чувствовать.
А вот Lotus моей жены способен принимать жалобный щенячий вид, когда на нем долго не ездят. Иногда — я не шучу — так и подмывает пойти и укрыть его одеялом.
И все-таки ни один автомобиль не вызывал у меня такой горькой жалости, как Concorde. В следующий раз поеду мимо Хитроу на этих рождественских каникулах, пожалуй, заеду и куплю ему супу.
Кстати, о каникулах: веселитесь от души, и спасибо за то, что вы петросексуалы [114] .
Январь 2004 года
Одежда
В этот раз я пишу об одежде, поэтому должен с порога предупредить, что разбираюсь в теме как свинья в апельсинах. Сам я обычно надеваю то, что валяется ближе к кровати, и не парюсь, если на мне разные носки. Вчера вот я по ошибке явился в гости в непарных туфлях.
114
Британское извращение по аналогии с петосексуалами — любителями домашних животных (pet), т. е. те, кто разводит сексуал вокруг авто.
Зрители,
Сколь пустую жизнь должен вести человек, чтобы его занимали такие вещи? И какой вдвойне пустой она должна быть, чтобы возмущение нечищеными ботинками заставило включить компьютер, написать письмо, а потом еще озаботиться поисками конверта и марки? Я никогда не чищу никакую обувь. Я ее ношу. Она разваливается. Я покупаю новую. Точка.
Если мой вид оскорбляет ваш взор, закройте чем-нибудь правую часть телеэкрана и смотрите на шикарного красавчика Хаммонда, его цветастые рубашки и щенячьи глаза.
Буквально прошлым вечером я ужинал с Блонд [115] (читатели Sunday Times поймут, о ком я), и она наклонилась ко мне, схватила за запястье и сухо констатировала: «О! Прикольные запонки».
Я догадываюсь, что прикольные трусы или прикольные носки с надписью «Не ношу трусов» — это немного слишком. Но понимаете ли вы, что запонки в виде клавиш пишущей машинки — это тоже социальная смерть? Нет. И я не понимал.
115
Вероятно, имеется в виду Анита Блонд (р. 1976) — венгерская порноактриса.
Почему, спрашивают меня, я все время в джинсах? Ну что ж, давайте рассмотрим альтернативы. Карго? Мне сорок три. Слаксы? Ну-у… мне сорок три. Вельвет? Увольте. Вельвет — это для людей, покончивших с сексом, тусовками, девчонками, флиртом и всем остальным. Вельветовые штаны к лицу тому, кто уже собрался отчаливать. Признаюсь, иногда я надеваю костюм. Но ему уже шесть лет, и он слегка поношен.
Да, можно купить новый, но тогда придется идти в магазин. А для мужчины-гетеросексуала это не вариант, так ведь?
Стало быть, в итоге я не забочусь об одежде, не интересуюсь ею. Я не знаю, что к чему подходит, и считаю, что если не видно моих причиндалов, то я уже нормально одет.
Вместе с этим мой гардероб — далеко не пестрая куча старого тряпья. Правила у меня тоже есть. Ну, одно правило, но больше-то и не нужно. Правило такое: никаких вещей с автомобильными марками.
Мой отец носил одно время ремень с BMW М, и это был кошмар. «Пап, — говорил я ему, когда мы трюхали в его Cortina, — уж лучше бы штаны болтались у тебя на щиколотках». Уже тогда я знал, что рекламировать машину, которой сам не владеешь, — дурной тон.
Ну да, когда едешь в отпуск, на пляже каждый второй ходит в футболке, которая сообщает, что ее хозяин отдыхал и в других местах. Но «Был во Флориде» — это лучше, чем «Не вожу М3».
Но есть однако, в этом плане кое-что и похуже. А именно: рекламировать марку машины, на которой сам ездишь.
Вчера я видел в Интернете за lb30 набор из булавки для галстука и запонок с символикой MG. Но если вы человек того типа, что носит булавки для галстуков, мы и так знаем: у вас есть MG и вы, вероятнее всего, настолько верный их поклонник, что не купите модель с резиновым бампером.