Без тормозов
Шрифт:
— Хорошо. Пока достаточно.
Марецкий вышел во двор и закурил. К нему присоединился криминалист.
— В ручку топорища свинец залит.
— И что это значит? В наше время топор уже не оружие, Николай Николаич. Смешно.
— В зонах, на лесоповале, свинец трудно добыть, там стальные клинья вбивают. А на воле и свинца хватает. Руку он за колючкой набил. Оттого и забор ему не помеха.
Вернулся охранник.
— Он вынул предохранители и вернул пробки на место. Те, что на колючку идут. Остальные в норме. Все работает.
— Дело непростенькое, — вздохнул подполковник. — С подготовочкой пришли и выполнили чисто. Проверьте-ка чердак,
Марецкий не собирался вести это дело. Напишет отчет и скинет областной прокуратуре, здесь их территория. К тому же он сам вел дело против Судакова и с большим удовольствием посадил бы его. Не получилось. Высокое руководство решило историю замять, Судакова попросту уволили. У всех уже поперек горла были оборотни в погонах. Ментов люди боялись больше бандитов. Устали.
Компания о продажных ментах сходила на нет. Милиция стала именовать себя полицией, продажные начальнички, сами же проводившие реформу, избавились от грамотных честных ребят, которым нечем было делиться с руководством, они мзду не брали. Остались те, кто уважал руководство и нес свои скромные подношения в ментовский общак. Реформа есть реформа!
Марецкий сел в машину и уехал. Его сопровождал лейтенант Добрушин.
— Ты получил задание от Сквознова?
— Да. Кстати, он звонил. Выехал в Москву, завтра доложит обстановку. Висельника звали Аркадий Антонович Витепаж. В сообществе с главбухом и начальником УГРо они сняли кассу НИИ. Паспорт главбуха Витепаж использовал, чтобы смыться в Адлер, а из Адлера в Москву вернулся под своим именем. Здесь и разбазарил свою долю.
— Начальник УГРо, говоришь?
— Ну вы знаете Юру. Он давить начал, признания получил, свидетелей нет. Прокурор области отказался дать санкцию на его арест. Судьи под ним ходят, пошумели и разошлись. Обычная картина. Необычно то, что и жена нашего висельника сбежала. А может, от позора уехала. В Москве-то ее не было, это точно. Я покрутился среди девочек в баре. Витепажа многие обхаживали. Денег не жалел. Рубаха-парень. Один эпизод мне запомнился, от него цепочка потянулась. За пару дней до самоубийства Батон привел в бар девушку. Сидели минут десять. Не шлюха, но очень красивая телка. Он ей кого-то показывал. Похоже, на смотрины приводил. Девочки поняли, что такая краля Батону не по зубам. Батон — наводчик, клиентов он подбирает не для себя. Командировочных вербует для игры в карты, а потом сводит с шулерами. Клиента раздевают до нитки. Но зачем он натравил на Витепажа девчонку, этого никто не понял. Второй звоночек звякнул на следующий день. Аркаша с этой же блондинкой пришел в бар около полуночи. Оба поддатые. Тут и приметка обнаружилась. И кем? Барменом, который держит язык за зубами. У красотки мочки ушей порваны. Она их клипсами прикрывала, но по пьянке одну потеряла. Бармен велел Ляльке проследить за ними. Ляля — местная королева среди ночных бабочек и уже бывала в номере Аркаши. Утром блондинка упорхнула. Девочки говорят, будто она ни при чем. Если бы клиент ее интересовал в плане грабежа, то не пила бы и клипсы не теряла. И потом, она могла бы использовать грим, парик, очки, но она не пряталась, очень яркая. По зодиаку, скорее всего, Овен. Они не любят грим, им самоуверенности хватает. Это мнение девушек, а они в таких вещах толк знают. И все же главной заботой для нас остается Батон. Знают его все, но где живет и откуда приехал, никто не слышал. Вроде бы зовут Зураб, грузин. Все.
— Придется найти этого Зураба. Надо
— Обещал им сыворотку от СПИДа.
Тут даже Марецкий рассмеялся.
5
Уже рассвело
Отплевываясь нецензурной бранью, Журавлев шмыгал тапочками по паркету. Можно назвать чудом, что он услышал звонок в дверь. Открыв ее, хотел рявкнуть, но увидел мокрого, дрожащего Метелкина и ничего не сказал.
— И правильно. Люди спят, — отстучал зубами детектив-репортер.
— Иди под горячий душ, — буркнул хозяин.
— Уже иду. У меня сегодня день водных процедур.
— Где это ты его разбил? — спросил Журавлев, глядя на упавший ему под ноги мотоциклетный шлем.
— Полет без крыльев труден в управлении. Вираж не получился, береза сломалась, шлем треснул, голова уцелела, — залезая под воду, бормотал Метелкин.
— С ней и так бы ничего не случилось. А шлем жалко. Рассказывай, пока я не заснул.
— Батона в парке на старом дубе вздернули. Еще один висельник прибавился. Не зря он трепыхался. Чутье его не подвело, Дик. Заманил нас этот хмырь в лес, сейчас уже дороги не найду. На развилке тормознули. У развилки был человек, он дал сигнал о нашем появлении. Скорее всего, по рации или мобильнику. Тут же поступил звонок с инструкциями. Проехали еще немного. Он видел, что нас двое, но это никого не напугало. Мы проехали еще. Я оставил мотоцикл в кустах и пошел лесом, а Батон — по битой дороге. И тут лес оборвался. На огромном поле, освещенном луной, стоял развесистый дуб. Видно, пахари пожалели, не стали такое чудо вырубать. Я засел в кустах и приготовился к съемке. Луна прямо в объектив била, короче, кроме силуэтов я ничего не видел. Батона, зачитав приговор, вздернули на веревке. Только тут я очнулся. Казалось, они смотрят прямо на меня, ну я и дунул что было сил.
Камеру потерял. Добежал до мотоцикла и рванул. В том же месте, где нас засек дозорный, из кустов вынырнула серебристая иномарка. В свете луны все машины отдают серебром. Седан, либо старая «ауди», либо новый «фольксваген». В него-то я и влепился со всего хода. Летел, пока береза не остановила. Дальше мчался на автопилоте. В речку угодил. Ночные рыбаки выловили. Сказал им, что пьяный муж подружки за мной с топором по кустам ломится. Погоготали, но через речку переправили. Крышка нам, Дик!
— Так весело начал и так печально кончил.
Хозяин дал отогревшемуся приятелю свой махровый халат, после чего направился на кухню допивать остатки вчерашнего. Метелкин шел следом.
— Зря ты так, Дик. Фотик они могут не найти, а сумочку, привязанную к багажнику, проверят. Там мой паспорт, наши с тобой визитки детективного агентства «Титановый щит». Мой мобильник. И даже наша общая фотография напротив вывески.
— А нет снимочка, где твоя мама тебя из роддома выносит?
— И еще права там. В общем, полный комплект.
— Как был ты лохом, Метелкин, так им и остался. Ничему тебя жизнь не учит. Кто в серебристой машине сидел?
— А я что, видел? Секунда — и бац! Мою рожу шлем скрыл. Скажу, что мотоцикл угнали. Надо написать заявление в ментовку.
— Из гаража? Весь двор знает, сколько замков ты на свою колымагу вешаешь. Виноват ты или нет, проще тебя повесить, чем слушать. Ты же видел, как это делается. Чик и готово.
Метелкин поежился: