Без ума от герцога
Шрифт:
«Ты решил больше этого не делать… Ты также обещал вернуть Джеку сюртук в целости и сохранности…»
Леди Стэндон подвинулась еще ближе, сунула руки еще глубже и принялась стаскивать сюртук с его плеч.
Она так близко, Джеймс отчаянно старался сохранить здравомыслие.
«Выдай ее за кого-нибудь и побыстрее, пока… Пока ты окончательно не погиб…»
Но она также быстро отошла с сюртуком в руках и устроилась на диване. Потом, словно чтобы опрокинуть еще
— Мисс сказала, что вы хотите чаю. Его немного, но это все, что у нас есть. — Плюхнув поднос на стол, она посмотрела на Джеймса и неодобрительно фыркнула: — Вы перекусить пришли?
Джеймс понятия не имел, как ответить на такой бесцеремонный вопрос. Взгляд Элинор говорил, что она тоже шокирована.
Тем временем экономка неторопливо окинула его взглядом с головы до ног.
— Деловые люди так себя не ведут.
— Миссис Хатчинсон! — одернула ее Элинор.
— Это само собой ясно, — обиделась экономка и вышла.
— Видимо, она немного выпила, — объяснила Элинор.
— Немного?
Оба рассмеялись.
— Теперь я сошью швы, а вы пока подкрепитесь чаем с лепешками, — улыбнулась ему Элинор. — Миссис Хатчинсон компенсирует недостаток манер умением готовить.
Элинор налила ему чаю, положила на тарелку лепешку и вытащила из корзинки нитки.
— Пожалуйста, это много времени не займет. Могу себе представить, как вы проголодались.
«Проголодался по чему-то иному, чем эти лепешки», — хотелось ему сказать. Потом он откусил кусочек и понял, почему держат таких строптивых слуг.
— Как это может быть?
— Они замечательные, правда? — улыбнулась Элинор, вдевая нитку в иголку. — Трудно поверить, что она училась своему делу в трущобах Севен-Дайалс. Гм, кулинарной части дела!
Джеймс молча смотрел на вкусный кусочек. Можно только вообразить, какого сорта это дело, учитывая замашки миссис Хатчинсон.
— Мне нравятся сельские портные, — сказала Элинор. — Они понимают, что у сюртука может быть не одна жизнь, и всегда оставляют запас в швах. Иначе я не смогла бы его расставить для вас. Когда я это сделаю, вам в нем будет гораздо удобнее.
— Никогда не знал, — удивился Джеймс, больше думая о том, что скажет Джек, увидев последствия рукоделия леди Стэндон. Но если она может расставить сюртук, Ричардс, вероятно, сможет убрать ткань в швы, и Джек ничего не заметит. — Провинциальный пошив, говорите?
— Да. Я люблю провинцию. Если моей ноги больше никогда в Лондоне не будет, я стану счастливейшей женщиной на свете.
— Я понимаю вас, — не задумываясь, сказал он.
—
— Из Сомерсета, — осторожно ответил он. Это был честный ответ, но Джеймс мог упомянуть еще полдюжины графств, где имел дома и земли.
Работая, Элинор задумалась.
— Нет ничего лучше, чем приятное имение, хорошее пастбище и место для долгих прогулок.
Искренность ее слов и последовавший за ними вздох тронули его сердце.
— Да, это чудесная жизнь, — согласился он.
— Уж куда лучше, чем экономить и жить в Лондоне. Но что я говорю, вы не хуже меня знаете, какие тут цены.
— Что есть, то есть. — Джеймс постарался произнести это с пониманием и сочувствием.
Поскольку он никогда не замечал разницы.
Жизнь герцога всегда обходится дорого, где ни живи. Расходы, которых требует титул, и надежды, которые приходят вместе с ним, были частью его жизни, и он не замечал, что другим не так повезло.
Хотя он не упустил иронию ее желаний. Леди Стэндон тоскует по простой сельской жизни.
— Леди, которая стремится стать герцогиней, нужно лишь маленькое имение и хорошие луга?
— Это выглядит несколько противоречивым, — рассмеялась она, но мне нужен муж, который может обеспечить безопасность мне и сестре.
Опять эта упрямая решимость отказаться от собственного счастья ради сестры.
— Вы решили отправить эту проказницу в Ньюгейт до совершеннолетия? — поддразнил он.
— Думаю, Бедлам больше подойдет, — ответила Элинор. — Тия ужасная озорница, но она все, что у меня осталось, и я ничему не позволю встать на пути, пока не увижу, что сестра надежно устроена. — Она помолчала. — В нужное время. И ни минутой раньше.
— Я могу это понять, — согласился он.
— Из-за дочери?
Джеймс кивнул. Арабелла! Она слишком Тремонт и слишком дочь своей матери. Не будь он бдителен, она сбежала бы с каким-нибудь художником или прохвостом, объявив о безумной любви и тому подобной чепухе.
А как насчет любви, которая превращает разумных людей в глупцов?
Он глянул на себя. Как насчет герцога, который притворяется простолюдином?
— Возможно, я смогу добыть рекомендации для вашей дочери, — сказала леди Стэндон. — Я немного знакома с леди Джерси, она всегда благоволила ко мне.
— Нет-нет, спасибо, — торопливо ответил Джек, вспомнив кипы приглашений, скопившихся за неделю, которую они провели в Лондоне.
— У вас есть кто-то, кто ей поможет? — настаивала леди Стэндон. — О Господи! Я не собиралась любопытничать, это просто…