Без ума от любви
Шрифт:
Бет, сжимая и разжимая пальцы, вытащила из перчатки свернутый листок бумаги. Она повернулась спиной к старым дамам и осторожно развернула записку.
«Миссис Экерли, — начиналась она четким аккуратным почерком. — Осмелюсь предупредить вас, каков истинный характер сэра Линдона Мейтера, с которым близко знаком мой брат, герцог Килморган. Да будет вам известно, что Мейтер содержит дом недалеко от Стрэнда, возле Темпл-Бара. Там его ожидают женщины. Он называет этих женщин
Остаюсь преданно ваш, Йен Маккензи».
Сопрано распахнула свои объятия, поднимая последнюю ноту арии до невероятного крещендо, пока ее голос не утонул в буре аплодисментов.
Бет смотрела на записку, шум в зале не утихал. Слова на странице не изменились, оставаясь ядовито черными на белизне бумаги.
Она вздохнула, покосилась на тетю Мейтера, однако старая леди и ее компаньонка аплодировали и кричали: «Браво! Браво!»
Засунув записку в перчатку, Бет встала. Маленькая ложа с мягкими стульями и чайными столиками, казалось, пошатнулась, когда Бет пробиралась к двери.
Тетка Мейтера удивленно посмотрела на нее:
— С вами все в порядке, дорогая?
— Просто хочется подышать свежим воздухом. Здесь очень душно.
Тетка Мейтера стала копаться в своих вещах.
— Вам не нужна нюхательная соль? Эллис, помоги мне.
— Нет-нет. — Бет открыла дверь и поспешила выйти, когда тетя Мейтера принялась выговаривать своей компаньонке. — Мне сейчас станет лучше.
К счастью, на внешней галерее никого не было. Сопрано пользовалась популярностью, и публика оставалась на своих местах, в ожидании наблюдая за ней.
Бет торопливо шла по галерее, когда услышала, что певица снова запела. В глазах Бет все затуманилось, а записка в ее перчатке жгла ее руку.
Чего хотел лорд Йен, написав ей такую записку? Он был эксцентричен, как сказал Мейтер, — это могло быть объяснением? Но если обвинения, упомянутые в записке, были измышлениями сумасшедшего, то почему лорд Йен предложил Бет встретиться с его братом? Герцог Килморган был одним из самых богатых и могущественных людей в Британии, — и он с какого-то 1300 года был пэром Шотландии, а его отца сделала пэром Англии сама королева Виктория.
С какой стати человек, занимающий такое высокое положение, стал бы заботиться о таких никчемных существах, как Бет Экерли и Линдон Мейтер? Разумеется, оба они не заслуживали внимания герцога.
Нет. Записка была весьма странной. Должно быть, это ложь, выдумки.
И все же… Бет подумала о том, что временами она ловила на себе взгляд Мейтера, выражавший уверенность, что он совершает что-то задуманное. Выросшая в Ист-Энде,
Но нет, это не могло быть правдой. Она хорошо узнала Мейтера, когда была компаньонкой у старой миссис Баррингтон. Они с миссис Баррингтон посещали его в доме на Парк-лейн, и он сопровождал их в своей карете на музыкальные вечера. Он всегда обращался с ней в высшей степени вежливо, чего, несомненно, заслуживала компаньонка богатой старой леди, а после смерти миссис Баррингтон сделал Бет предложение.
«После того как я получила богатое наследство миссис Баррингтон», — напомнил ей скептическим тоном ее внутренний голос.
А что подразумевал лорд Йен под «сладостями»? И что означало: «он просил их обращаться с ним, как с рабом»?
Корсет из китового уса неожиданно стал тесен, затрудняя дыхание, когда воздух был ей просто необходим. Черные точки проплывали перед ее глазами, и она выставила вперед руку, чтобы не упасть.
Сильная рука схватила ее за локоть.
— Осторожно, — услышала она голос с шотландским акцентом. — Пойдемте со мной.
Глава 2
Бет не успела ни задохнуться, ни отказаться, а лорд Йен уже тащил ее по галерее, наполовину неся на руках, наполовину волоча за собой. Он распахнул бархатную драпировку на двери и втолкнул Бет внутрь.
Бет увидела, что оказалась в другой ложе, завешанной коврами и пропахшей сигарным дымом. Бет закашлялась.
— Мне бы немного воды.
Лорд Йен толкнул ее в большое удобное кресло, охотно принявшее ее в свою мягкую бархатную глубину. Она схватила холодный хрустальный бокал, который он протянул ей, и с жадностью выпила его содержимое.
Она ахнула, когда почувствовала, что пьет не воду, а виски — напиток обжигал ее желудок. И ее зрение прояснилось.
Когда зрение полностью вернулось к ней, Бет поняла, что сидит в ложе, из которой находившаяся внизу сцена была прекрасно видна. Судя по обзору, Бет предположила, что это, должно быть, ложа герцога Килморгана. Она была роскошно отделана, обставлена удобной мебелью, газовыми рожками и полированными инкрустированными столиками. Но кроме Бет и лорда Йена, в ложе никого не было.
Йен взял у нее бокал и сел рядом с ней — близко, слишком близко к ней. Он приложил к губам то место бокала, к которому прикасались губы Бет, когда она делала последний глоток, и допил оставшееся виски. На его нижней губе остались капли виски, и неожиданно Бет захотелось слизнуть их.
Чтобы отвлечься от подобных мыслей, она вынула из перчатки записку.
— Что вы хотели этим сказать, милорд?
Йен даже не взглянул на листок.
— Только то, что сказал.
— Все это весьма мрачно… и удручающе — эти обвинения…