Без условностей

Лайонесс Виктория

– Вы всегда такая смелая?

– А вы бы хотели бы, чтобы я была трусливой и забилась в углу, ожидая своей участи, мистер…?

– Маркус…просто Маркус.

– Маркус… – зачем-то повторяю, скорей всего, ненастоящее имя, посмотрев на него с вызовом.

– Вы, как маленький храбрый котенок, пытаетесь противостоять тигру, Диана. Вот только забываете, что дразните хищника.

– Когда мы встретились в галерее вы знали, кто я?

– Нет. Возможно, вы не поверите, но это была случайная встреча.

– Вы показались мне другим тогда.

– А вы мне –

нет. Вы именно такая, какой я вас запомнил.

Не знаю, что на это ответить и просто отвожу взгляд, больше не желая смотреть в эти пронзительные глаза.

– Отдохните, Диана. Вам сейчас это не помешает.

– Отпустите меня, – снова поворачиваюсь к нему.

– Это невозможно, пока ваш отец не заплатит долг.

– Сколько он вам должен?

– Пять с половиной миллионов долларов с процентами.

– О боже… – шепчу, испытывая шок.

– Разве вы не знали, что ваш отец полный банкрот и по уши погряз в долгах?

– Н-нет… – качаю головой. – Он никогда не посвящал меня в свои дела, чтобы я не переживала.

– Похоже, ваш отец очень бережет вас.

– У него никого нет, кроме меня.

Мужчина ничего не отвечает, сканируя меня своими глазами с непроницаемой маской на лице.

– Чуть позже вам принесут еду и одежду, чтобы переодеться, – резко разворачивается, чтобы уйти.

– Вы ведь понимаете, что однажды ответите за это? – бросаю ему вслед.

– Мы все когда-нибудь ответим за свои поступки, Диана, – не поворачиваясь, отвечает каким-то странным тоном и выходит из комнаты, щелкнув замком.

Закрываю глаза и звучно выдыхаю, находясь в каком-то непонятном состоянии после его ухода. Как же я ошиблась в человеке, когда увидела его в первый раз. Знала бы я в тот момент, что смотрю в глаза своего будущего похитителя и возможного убийцы. И что-то мне подсказывает, что исход всего этого будет очень печальным. Очевидно, что Маркус – страшный и опасный человек. Я запомнила, как он разговаривал с моим отцом, будто для него это привычное дело – похищать людей и угрожать убийством. Почему-то уверена, что он не раз убивал, и на его руках есть кровь. И от осознания этого кожа покрывается холодным липким потом.

Понимаю, что до сих пор так и стою посреди комнаты, прижимая блузку к груди. Отмираю и направляюсь в ванну, закрыв дверь на защелку.

Когда раздеваюсь и захожу в душевую, включаю воду погорячее и подставляю лицо к струям. Кажется, больше часа стою под водой, ожидая долгожданного расслабления, но оно никак не наступает. Все тело скованно, в напряжении. Нервы – одна сплошная натянутая струна.

Тщательно мою волосы каким-то шампунем и натираю кожу до красна мужским гелем для душа. Выключаю воду и выхожу из душевой. Высушиваю волосы феном и укутываюсь в махровый халат.

Прежде чем выйти из ванны, кидаю взгляд на кинутые на полу грязные вещи, и меня передергивает. Даже не хочется думать, чтобы надеть их еще хоть когда-то. Кажется, они навсегда пропитались запахом плесени и сырости из того страшного подвала.

Открываю дверь и выхожу из ванны, заметив лежащие на кровати пакеты и стоящий

на прикроватной тумбочке поднос с какой-то едой и соком.

Первое, что делаю, это подхожу к подносу и, взяв стакан с апельсиновым соком, быстро осушаю его до дна. Дотрагиваюсь до еды и понимаю, что она еще теплая. Живот мгновенно начинает урчать. Беру кусочек хрустящего хлеба и откусываю, тщательно пережевывая. Кидаю взгляд на пакеты и, положив недоеденный хлеб на тарелку, подхожу к кровати, заглянув внутрь содержимого.

В одном из пакетов вижу две пары новых джинс. В следующем – кашемировый джемпер, хлопковую футболку и легкую блузку, очень похожую на ту, что была порвана тем отморозком, только другого цвета. Заглядываю в еще один пакет и вижу там комплекты белья. В них нет ничего вычурного или пошлого. Лишь немного кружева для украшения, а в остальном приятная к телу ткань. Ощущение, что эти вещи выбирала женщина.

Снимаю халат и переодеваюсь, почувствовав себя немного легче, чем это было час назад. Принимаюсь за еду и съедаю все со зверским аппетитом.

Наевшись, забираюсь на кровать и сажусь к изголовью. Беру подушку, обняв ее, и сижу, уставившись в стену. Не замечаю, как глаза начинают слипаться, и я проваливаюсь в очередной беспокойный сон.

***

Резко подрываюсь и распахиваю глаза. Прикладываю руку к груди и чувствую, как в ладонь отдаются быстрые удары сердца. Дыхание учащенное и прерывистое. Мне снова приснилось что-то плохое. Я слышала во сне голос папы. Он звал меня. В его голосе было столько отчаяния и боли, разрывающие мою душу. Я бежала на его голос. Хотела поскорей оказаться в его родных объятиях, но в самый последний момент меня кто-то схватил и потащил назад во тьму.

Немного придя в себя, обращаю внимание, что за окном уже совсем темно. Встаю с кровати и подхожу к окну. Смотрю вниз, на голубой бассейн, который в ночное время подсвечивается, а блики от воды завораживающе играют на фасаде здания.

В некоторых окнах особняка горит свет и замечаю на первом этаже мужчин, играющих в бильярд. Я узнаю в них двух здоровяков, с которыми Маркус был тогда в галерее. Чуть подальше от них вижу еще каких-то незнакомых мне трех мужчин, кидающих дротики в стену. Некоторые из мужчин сняли свои пиджаки и, присмотревшись, замечаю надетые поверх рубашек кожаные ремешки, держащие кобуру с пистолетами, а у кого-то даже с ножом.

Поднимаю взгляд выше и на втором этаже вижу Маркуса, сидящего за столом на стуле с высокой спинкой, а напротив него в кресле расслабленно сидит короткостриженый мужчина. Они о чем-то говорят. Вижу, как темные брови Маркуса сведены на переносице. Он говорит что-то своему собеседнику с плотно сжатыми губами. Даже на таком расстоянии я вижу в его сером взгляде сплошной лед. Уверена, что у этого мужчины вместо сердца айсберг, а душа – настоящего дьявола.

Зачем-то сажусь на подоконник и, прижав ноги к груди, наблюдаю за происходящим в доме. Все равно я не знаю, чем себя занять в этом чертовом плену. Я даже не знаю, сколько сейчас время на часах. И какой сегодня день.