Шрифт:
В рюмочной «У Палыча» было две достопримечательности: грандиозный узбекский плов от шеф-повара с непроизносимой фамилией и волоокая официантка Капитолина с фигурой виолончели и равнодушным взором сытого теленка. (Кто такой непосредственно «Палыч» помнили только поселковые старожилы, поскольку рюмочной уже лет двадцать владел армянин Сурен Гамлетович Давлатян, не имевший к Палычу ни малейшего отношения.) Капитолина плавала в сигаретном дыму как груженый трансатлантический лайнер, плавно швартовалась у столиков, снимала с подноса
Журбин «чаек» отсортировал. Перешагнул порог заведения. Прежде чем позволить напружиненной двери захлопнуться за спиной, оценил обстановку.
Вроде бы, все как обычно: Капа швартуется, посетители заняты делом — галдят, дымят и выпивают. За буфетной стойкой, над шеренгой переполненных пивных кружек колдует Сурен Гамлетович.
Журбин поморщился. Он знал, что в поселке разразился долгосрочный финансовый кризис, зарплату работягам задерживают уже четвертый месяц и по зрелому размышлению в закусочной должно быть пусто. Но все получилось в точности наоборот: Гамлетович продолжал наливать в долг, к нему стекалось все мало-мальски кредитоспособное мужское население, почти все столики шалмана — заняты.
Арсений осторожно прикрыл толстую, обитую войлоком и дерматином дверь. Снимая варежки, протиснулся мимо крутобедрой Капитолины по проходу к барной стойке. Зацепился взглядом за недоброжелательные к чужаку мужские взоры… Но не споткнулся. Задерживаться в рюмочной он все равно не собирался. Получит то, зачем пришел и тут же — вон.
— А я ему сразу сказал, что никто из наших на Пустошь не полетит! — раздался от ближайшего к стойке застолья возбужденный выкрик. — Сумасшедших нет, пять лет назад там Мишка Смирнов на хер сгинул…
Арсений замер. В нескольких метрах впереди его уже поджидал улыбающийся Давлатян, минуту назад Журбин отправил кабатчику телепатический приказ — приготовить пакетик со специями и без лишних разговоров поменять его на деньги… Но ноги буквально вросли в пол: за столиком у стойки сидел с друзьями мужчина в форменной летной куртке. Он только что упомнил Пустошь.
И не просто так припомнил, а связал ее с полетами.
Журбин мгновенно поменял приоритеты, понимая, что придется задержаться, сосредоточил телепатическое восприятие на возбужденном и нетрезвом летчике… Проник в его мысли…
Черт! Все было в точности, как сказано. Пилот не привирал и не бравировал перед собутыльниками, его реально собирались отправить в облет заболоченной местности!
Но вот когда?…
Не завтра. Это — точно.
Среда?… Четверг?…
Константин Андреевич Кутузов этого не знал. Он отказался вылетать и с горя запил. В нетрезвой голове Кутузова мелькали обрывочные воспоминания о доставке катера на воздушной
«Работать» с человеком заливавшим за воротник уже двадцать шесть часов подряд — труд неподъемный. Кашу из реальности и вымысла придется процеживать и разгребать последовательно и детально.
— Э. Дорогой. Чего застыл? — вклинился в мысли Журбина добродушный голос Давлатяна. — Покушать пришел, да? Иди, дорогой, садись. Капочка сейчас плова принесет…
Арсений сфокусировал зрение на усатом улыбчивом лице армянина. Кивнул. И забыв о том, зачем пришел, разместился за единственным свободным столиком у двери к туалету.
Сегодня Журбин не собирался здесь ужинать. В рюмочную он зашел лишь для того чтобы забрать у Давлатяна мешочек со специями, что доставляли армянину родственники с юга. (На этих специях держалась слава кухни Гамлетовича, убедить Сурена поделиться с кем-то травами получилось лишь у телепата Журбина, поскольку Давлатян трясся над своими специями, как купец времен крестовых походов!) Шаманка бабушка Фаина предупреждала Сеньку, что нынешнее путешествие может быть опасным: в поселке, где люди четыре месяца сидят без денег лучше не светиться! Народ озлоблен. Чужаку не место.
Но разговор пилота об облете Пустоши, Арсения остановил. Журбин не мог уйти из рюмочной, не узнав деталей предстоящей операции. Он сел за шаткий столик, положил перед собой скинутые меховые рукавицы и направил на пилота Кутузова узко концентрированный ментальный луч.
Приступил к детализации. Отправляя пилоту точечные телепатические вопросы, Арсений начал поэтапно воспроизводить порядок действий прибывшей в поселок группы геологической разведки:
«Почему геологи не стали дожидаться лета?»
«Да потому что болота сейчас замерзшие стоят», — мелькнул в пропитых извилинах ответ.
«Сколько человек в геологоразведочной партии?»
На какой-то момент пилота закрыло музыкальное туловище Капы: одна достопримечательность доставила к столику вторую. Не отвлекаясь от погруженного в легкий транс Кутузова (со стороны, надо сказать, транс летчика смотрелся сообразно обстоятельствам: катастрофической степенью опьянения), Арсений невнимательно расплатился с официанткой и продолжил зондирование.
Время? Количество людей и снаряжение? Заказчик? Цель?
Сплошная мешанина. В затуманенной алкоголем голове Кутузова сновали перепутанные цифры, смесь из предположений, слухов и реальных данных. Процеживать информацию мешал нешуточный суеверный страх пилота перед Пустошью. Паника возникала на фоне видений надгробного памятника с крайней датой пятилетней давности и фамилией «Смирнов». Кутузов помнил, что могила была — пустой. Формальной. Вертолет пилота Михаила Смирнова так и не нашли, он сгинул на болотах.