Без веры
Шрифт:
— Вы знакомы с Чипом Доннером?
И снова вопрос застал Уорда врасплох.
— На протяжении нескольких лет он время от времени появлялся на ферме. Коул сказал, что парнишка крал деньги из сейфа, и выгнал его.
— Полицию не вызывали?
— Обычно мы стараемся не вмешивать ее в наши дела. Понимаю, звучит странно, однако…
— Преподобный Уорд, перестаньте волноваться о том, как звучат ваши слова, лучше расскажите, что произошло.
— Коул попросил молодого Доннера уйти, и уже через день его и след простыл.
— Вам известно,
— Из-за панихиды сегодня утром мы не работаем, так что скорее всего Коул в своей квартирке над амбаром, готовится к службе. — Лев набрал в легкие побольше воздуха: — Инспектор Толливер, поверьте, это осталось в прошлом. Коул — спокойный, порядочный человек. Мне он как брат, и всем остальным тоже…
— Преподобный Уорд, вы же сами сказали, первым делом нужно исключить семью.
12
Подъезжая к амбару, Джеффри чувствовал, что Лена захлебывается в волнах нарастающего волнения точно так же, как и он сам. Если расследование дела сравнить с американскими горками, то сейчас они находились в верхней точке виража, готовые устремиться вниз со скоростью сто пятьдесят километров в час. В бумажнике Льва Уорда нашлась фотография семьи, и Патти О'Райан с присущим ей красноречием опознала в Коуле Коннолли «вонючего дрочилу», который ходил к Чипу Доннеру в «Розовую киску».
— У него еще палец порезан, — проговорила Лена.
— Да, и что с того? — спросил Толливер, но тут же догадался сам. По заверениям Коннолли, палец он порезал, работая на поле.
— Вспоминая, как выглядел Чип Доннер, и не подумаешь, что его убийца отделался одной царапиной, — заметила Лена. — Хотя О-Джей [8] тоже палец порезал.
— А еще Джеффри Макдоналд.
— Это еще кто?
— Парень зарезал всю семью: двоих детей и беременную жену, — рассказывал начальник полиции, — а сам только палец поранил.
8
Орентал Джеймс Симпон — звезда американского футбола, в 1994 году арестован по делу об убийстве бывшей жены и ее друга, в 1995 году оправдан.
— Вот молодец! — с отвращением пробормотала Лена, а потом спросила: — По-вашему, Коул похитил Ребекку?
— По-моему, мы выясним это с минуты на минуту, — отозвался шеф. Он искренне надеялся, что девочка убежала и спряталась, а не лежит в деревянном гробу, из последних сил молясь, чтобы ее нашли.
Джеффри свернул на гравийную дорожку, ту самую, что в понедельник привела их на ферму. Большую часть пути пришлось ползти за древним «фордом-фестива» Льва Уорда. Священник ни разу не превысил скорость, и наверняка не потому, что на хвосте висела патрульная машина. Подъезжая к амбару, Лев примерно включил поворотник.
Толливер заглушил мотор.
— Вот мы и на месте, — выбравшись из машины, сказал он Лене.
— Он живет там, — объявил Лев,
Подняв глаза, Джеффри обрадовался, не увидев окон: значит, Коннолли их не заметит.
— Стой здесь! — велел он Лене, решительно входя в двухэтажное здание. Лев двинулся было следом, но Толливер тут же его остановил: — Пожалуйста, подождите здесь.
Уорд собрался было протестовать, но потом сказал:
— Инспектор Толливер, мне кажется, вы ошибаетесь. Коул любил Эбби и подобное совершить не мог. Не знаю, что за зверь на это способен, но наш десятник…
— Проследи, чтобы в амбар никто не входил, — перебил Джеффри, поворачиваясь к Лене. — Мистер Уорд, буду очень признателен, если вы не станете вмешиваться.
— Я должен готовиться к службе, — напомнил священник. — Сегодня мы отдаем последний долг Эбби. Меня ждут родственники.
А среди них был дотошный и очень хитрый адвокат, которому участвовать в разговоре с Коннолли совершенно не обязательно. Бывший грабитель сам по себе не подарок, и расколоть его будет непросто даже без вмешательства Пола.
Толливер находился в чужой юрисдикции, ордера на арест не имел, и единственной причиной для допроса Коннолли являлось заявление стриптизерши, которая ради дозы мать родную убьет.
— Поступайте, как считаете нужным, — только и сказал Лев.
Глядя, как священник уезжает прочь, детектив Адамс спрятала руки в карманы.
— К брату направляется…
— Хоть по рукам и ногам их связывай, только к амбару не подпускай.
— Да, сэр!
Стараясь двигаться как можно бесшумнее, Толливер поднялся в квартиру Коннолли. На самом верху, глянув через стеклянную дверь, он увидел склонившегося над раковиной десятника. Наполнив чайник водой, тот обернулся. Судя по выражению его лица, появление Джеффри Коула совершенно не испугало.
— Заходите! — поставив чайник на плиту, пригласил он. Чиркнула спичка, и в конфорке появилось голубоватое пламя.
— Мистер Коннолли… — проговорил Джеффри, не зная, с чего начать.
— Просто Коул, — поправил старик. — Вот, кофе решил выпить. — Он улыбнулся, а глаза заблестели. Надо же, совсем как во время вчерашнего допроса! — Хотите?
Заметив на столе банку растворимого «Фолджерса», начальник полиции едва не задохнулся от отвращения. Его отец клялся на этих коричневых кристаллах, уверяя, что они лучшее средство от похмелья. Для Джеффри вода из унитаза была куда привлекательнее этого пойла.
— Да, с удовольствием.
— Присядьте, — предложил десятник, насыпая в кружки по две чайные ложки кофейных гранул.
Придвинув к себе стул, Толливер внимательно оглядел квартиру: типичная «распашонка» — зал с кухней в одну сторону, спальня в другую. Кровать застелена белой простыней и самым обычным покрывалом — ни складочки, все по-армейски аккуратно. Обстановка спартанская и, за исключением креста над кроватью и религиозного плаката на одной из стен, ничего не говорило о человеке, называющем этот амбар домом.