Без зеркал, или Зимние каникулы

Климонтович Николай Юрьевич

Девица. Слушай, а ты этого, рыжего, давно знаешь?

Павел. Я всех знаю, меня все знают.

Девица. А много ты ему должен?

Павел. Нет, пустяки. Отдам скоро. Кожаный пиджак папаше верну, и все дела.

Девица. В карты проиграл?

Павел. В карты, в карты. А пиджак в залог оставил, пока деньги не принесу. (По-мальчишески.) И надо было мне в тот день папашин пиджак надевать. Т-с-с! (Выглядывает

в окно.)

Девица. Кто там?

Павел. Ночная лыжница. (Отталкивается палками.) Вшик-вшик-вшик.

Девица. Я боюсь.

Павел. Прибежала на лыжах ко мне.

Девица. Тоже Северянин?

Павел. Демьян Бедный. Что дрожишь?

Девица. Кто она?

Павел. На тебя похожа.

Девица. А почему ночная?

Павел. Нормы сдает: готов к труду и обороне в ночное время. Ладно, снимай с себя это тряпье.

Девица. Сам сказал, чтобы надела. (Расстегивается.) Холодно здесь.

Павел. Выпей, согрейся.

Девица. Я тебя давно заметила, еще у Ляльки.

Павел. Молчи.

Девица. А чего?

Павел. Молчи, закрой глаза, расслабься. И медитируй.

Девица. Что делать?

Павел. Видишь?

Девица. Ты ж сказал – глаза закрыть.

Павел. С закрытыми глазами видишь: пустыня, пред тобой кремнистый путь блестит?

Девица. Пустыню вижу.

Павел. И молчи.

Молчат с закрытыми глазами.

Девица. А ты что, женат?

Павел. С чего ты взяла?

Девица. Кольцо на пальце.

Павел. А, это. Наследство. От дедушки осталось. Высокая проба.

Девица. Старинное?

Павел. И от бабушки… Бабушка геронтологией не занималась – и выжила. Мне его продать надо. Продам, с долгами расплачусь. У тебя нет никого, чтобы сдать?

Девица. Нету. Если б из шмотья что-нибудь, а то – золото. Слушай, а долго еще… медитировать?

Звук подъехавшей машины.

Павел. Тише! (Гасит свет, смотри в окно.) Машина подъехала.

Девица. Ты ж сказал – теперь никто. Может не открывать?

Павел. Толку.

Девица. А если отец?

Павел. Не похоже. Он бы на такси приехал, а тут шикарная какая-то машина. Да даже если и он – тебе-то что бояться? На, спрячь кольцо!

Павел

снимает кольцо с пальца, отдает Девице. Крадется к двери, отступает. На пороге – фигура Анны.

Анна. Я сюда попала?

Павел. Наверное, не сюда. Вам кого?

Анна. Павел, ты?

Павел. Кажется, я.

Анна. Я – Анна. Не узнаешь?

Павел. Контуры знакомы.

Анна. Школьная подруга Вероники… Твоя подруга студенческих лет. Анна. Ты не помнишь меня?

Павел (басом). Припоминаю в общих чертах.

Анна. Конечно, столько лет не виделись. Кивнем друг другу на бегу – в Доме кино или в Доме ученых. Ты один?

Павел (басом). Как перст.

Анна. Вероники нет? Зажги же свет.

Павел (басом). Пробки перегорели.

Анна. Мы подъезжали к дому – окно светилось.

Павел. А подъехали – и перегорели.

Анна. Господи, признай же наконец, свою старую подругу. Я со знакомым. Едем из Тарасовки. Дай, думаю, загляну по старой памяти. Свернули с шоссе, подъехали, окошко светится… (Кричит.) Помню, помню! И кресло это, и этот запах. Ах, не слушай меня, я сегодня пьяная, сентиментальная. В нашем затянувшемся возрасте праздники так редки. Возьми же у женщины пальто, предложи сесть. Я на минутку.

Павел. Тарасовка неподалеку.

Анна (не расслышав). Нет, не с мужем. Я же говорю – с другом. Давний приятель, пригласил поужинать. Старый товарищ, милый, воспитанный, не молодой, не совсем русский… Нет-нет, просто немосковского происхождения. Деликатный, не надо принуждать быть джентльменом, все – сам. (Сбрасывает пальто на кресло.) А ты, значит, работаешь в уединении, старый ученый чудак.

Павел. Анюта!

Анна. Ну вот, признал, кажется. Слава богу. Ты ведь с мужем моим не знаком? Тоже ученый, много ездит… Кто там?!

Павел. Где?

Анна. Там, в темноте. Или мне послышалось? Кто-то будто скребется?

Павел. Это… это кошки. И мыши.

Анна. Я их боюсь до смерти! О чем я? Да, о муже. Все время в командировках: Гаага, Марсель, Турин, Таллин. Одна наука на уме… А, вот здесь пианино стояло, старенькое, лысенькое. Сколько лет прошло – а я все помню. Когда я была на даче в первый раз, был февраль. Оттепель. Самое начало. На даче мы втроем: ты, я и Вероника. Вероника, ты и я. Как она?

Конец ознакомительного фрагмента.