Без жалости
Шрифт:
Но он не должен отвлекаться от управления яхтой. Примерно в тысяче ярдов перед ним шел сухогруз. Яхта уже набрала полную крейсерскую скорость, и триммеры в ее носовой части автоматически выдвинулись, переведя судно в наиболее эффективное положение на скорости в восемнадцать узлов. Яхта скользила на выдвинутых триммерах плавно и стремительно, пока не настигла волн, расходящихся от кильватерной струи сухогруза. Нос «Спрингера» начало подбрасывать до трех-четырех футов, и Келли повернул влево, чтобы избежать наибольшей качки. По мере того как яхта обгоняла судно, оно вырастало перед ними словно утес.
— Где мне можно переодеться?
— Моя
— Неужели? — хихикнула девушка. — А зачем?
— Что? — Она исчезла, и он лишь с опозданием понял смысл насмешки.
Пэм спускалась по трапу, одной рукой осторожно придерживаясь за поручень, а в другой держа свой рюкзак. У нее было немного вещей. Через несколько минут она снова появилась на ходовом мостике, одетая в короткие шорты и бюстгальтер, босиком и заметно более спокойная. Келли заметил, что у нее ноги танцовщицы, стройные и очень женственные. Кроме того, они были очень бледными, и это удивило его. Бюстгальтер свободно висел у нее на груди и выглядел потрепанным по краям. Возможно, она недавно сбросила вес — или специально купила на размер больше. Какой бы ни была причина, он обнажал почти всю ее грудь. Келли заметил, что косит глазами в ее сторону, и выругал себя за то, что разглядывает ее так неприкрыто. Однако Пэм не дала ему ускользнуть с такой легкостью. Она схватила его за руку и села рядом, прижавшись к нему. Повернув голову, он мог теперь при желании заглядывать прямо под бюстгальтер.
— Они нравятся тебе? — спросила она.
Келли почувствовал, что не знает, как ответить. Он пробормотал что-то неразборчивое, и, прежде чем он решил, как реагировать на ее слова, Пэм рассмеялась. Но смеялась она не над ним. Она махала рукой команде грузового судна, и матросы махали ей в ответ. Это был итальянский корабль, и один из полудюжины матросов, повисших на кормовом поручне, послал ей воздушный поцелуй. Она ответила ему тем же.
Келли почувствовал укол ревности.
Он снова повернул штурвал в левую сторону, перебрасывая яхту через кильватерную струю итальянского судна, и, проходя мимо капитанской рубки, подал гудок. Этого требовали правила поведения на море, хотя редко кто из яхтсменов следовал им. К этому времени вахтенный офицер смотрел в бинокль на Келли — скорее, разумеется, на Пэм. Он повернулся и что-то крикнул рулевому. Через мгновение воздух потряс оглушительный «свисток» грузового судна, и девушка едва не выпрыгнула из кресла.
Келли засмеялся, и она последовала его примеру, затем она прижалась обеими руками к его бицепсу. Он чувствовал, как ее палец пробегает по татуировке.
— Это не ощущается как…
— Я знаю, — кивнул Келли. — Большинство людей считают, что это похоже на краску или что-нибудь еще.
— Почему ты…
— Почему я сделал это? Все в нашей группе имеют подобную татуировку. Даже офицеры. Почему-то захотелось, наверно. Вообще-то глупо.
— А мне нравится.
— Ну что ж, а мне, похоже, нравишься ты.
— Ты говоришь такие приятные комплименты. — Она слегка передвинулась, коснувшись грудью его руки.
На выходе из Балтимора Келли установил скорость яхты в восемнадцать узлов. Итальянский корабль был единственным в поле зрения грузовым судном. Море казалось спокойным, с рябью не больше фута. Он направлялся по основному каналу, ведущему в Чесапикский залив.
— Ты не хочешь чего-нибудь выпить? — спросила Пэм, когда они повернули к югу.
— Было бы неплохо. В камбузе стоит холодильник —
— Я видела его. Что тебе принести?
— Захвати две банки чего хочешь.
— О'кей, — непринужденно откликнулась она вставая. Мягкое приятное прикосновение скользило вдоль его руки и наконец закончилось у плеча.
— А это что? — спросила она, вернувшись на мостик. Келли обернулся и поморщился. Ему было так… приятно сидеть с девушкой, прижимающейся к его плечу, что он даже не подумал о погоде. «Это» было надвигающейся грозой, гигантской массой дождевых облаков, уходящих в небо на восемь или десять миль.
— Похоже, что пойдет дождь. — Келли взял из ее руки банку пива.
— Когда я была маленькой девочкой, это означало торнадо.
— Нет, в этом районе торнадо не бывает, — ответил Келли, оглядывая яхту, чтобы убедиться, что все надежно принайтовано на палубе. Он знал, что внизу все находится в положенных местах, потому что он всегда следил за этим, испытывал ли тоску или нет. Затем он включил морской канал радио и тут же попал на прогноз погоды, закончившийся обычным предостережением.
— Твоя яхта относится к малым судам? — спросила Пэм.
— Вообще-то да, но ты можешь не беспокоиться. Я знаю, что делаю. На флоте я служил боцманом.
— А что это?
— Что-то вроде старшего матроса на военно-морском флоте. К тому же это довольно большая яхта. Нас может изрядно потрепать, вот и все. Если ты беспокоишься — под твоим сиденьем спасательные жилеты.
— А ты беспокоишься? — сносила Пэм. Келли улыбнулся и покачал головой. — О'кей. — Она заняла прежнее положение, прижавшись грудью к его руке и положив голову ему на плечо с мечтательным выражением в глазах, словно ожидая что-то приятное, несмотря на надвигающийся шторм.
Келли не беспокоился — по крайней мере не по поводу шторма, — но он вообще-то не привык относиться к вещам небрежно. Миновав Болкин-Пойнт, он повернул на восток через судоходный канал и не изменил направления на юг до тех пор, пока не оказался на такой глубине, где, был уверен, исключалось столкновение с каким-нибудь крупным судном. Каждые пять минут он поворачивался и поглядывал на штормовые тучи, мчавшиеся прямо на них со скоростью узлов в двадцать. Они уже закрыли солнце. Шторм, двигающийся с большой скоростью, обычно означал, что будет жестоким, а выбранный им новый курс на юг не позволял уйти от него. Келли допил банку пива и решил не открывать вторую. Сейчас резко уменьшится видимость. Он достал карту, запечатанную в пластиковую обертку, поставил ее на прокладочный стол справа от контрольной панели, пометил свое место жировым карандашом и затем проверил, не выведет ли выбранный им курс на мели, — «Спрингер» имел осадку в четыре с половиной фута, а потому для него все с глубиной меньше восьми футов являлось мелью. Убедившись, что и здесь все в порядке, он проложил курс по компасу и успокоился. Его морская подготовка гарантировала его как от опасности, так и от самоуверенности.
— Сейчас начнется, — заметила Пэм с ноткой беспокойства в голосе и крепче прижалась к нему.
— Если хочешь, можешь спуститься вниз, — заметил Келли. — Пойдет дождь, и подует сильный ветер. Да и качка будет изрядной.
— Но нам не угрожает опасность?
— Нет, если только я не выкину какую-нибудь глупость. Но попытаюсь не сделать этого, — пообещал он.
— Можно, я останусь здесь и увижу, что произойдет? — спросила Пэм, явно отказываясь уходить от него, хотя Келли не знал почему.