Безбожия Сыны
Шрифт:
Голос рыцаря удалялся, а мороз все усиливался. Ладомар еще по реакции Танаты понял, что о существовании среди Верховных Мерзлогоникто и не догадывался, а сейчас, после того как Разящий увел стражника – лишь в очередной раз в этом убедился.
Когда Шаман остановился у решетки, паладин недовольно отметил, как от холода бегут по плечам неприятные мурашки.
– Образумься и не начинай свое изгнание опять, воин Небесного, – предостерегающе выставил вперед руки Мерзлый. – Это ни тебе, ни мне по сердцу не придется, клянусь душою
Ладомар промолчал: он зачарованно наблюдал, как на решетке медленно проступает иней.
– Признаюсь, я жду от тебя потока вопросов, – наконец проронил Шаман. – Пока я в хорошем настроении – рекомендую этим воспользоваться. Поверь мне, южанин, это большая редкость.
– А зачем мне задавать эти вопросы? – Ладомара задели слова Мерзлого. Плевал он на такие одолжения.
– Потому что скоро, мой юный друг, тебе будет совсем не до этого.
– Послушай, усмиец, – паладин встал на ноги и подошел вплотную к решетке. От Шамана веяло диким холодом, но Ладомар даже виду не показал. – Придержи свой студеный язык за зубами, а?
На лице Мерзлого не отразилось никаких эмоций.
– Вы выдернули меня за несколько миль до того, как я увидел ту, которую ищу не первый год! – паладин скривился от ярости. – Вы выслали моего друга из страны, хотя он потерял родину, помогая вам!
Шаман медленно склонил голову набок, но промолчал.
– Что вам от меня надо вообще? Вы хотя бы сами понимаете, зачем я вам тут нужен?!
Ладомара трясло от ярости. Хотелось вцепиться в равнодушное, холодное лицо усмийца, но мешали узкие прутья решетки.
Мерзлый неожиданно улыбнулся, и страшной оказалась гримаса бледных губ на замерзшем лице.
– В тебе много интересного, прОклятый южанин. В другое время я бы с большим удовольствием пообщался б с тобой на эту тему. Но, увы, времени у нас не так уж и много. Завтра ты предстанешь перед советом Верховных. Там же тебе и расскажут про твою задачу, кою ты, как принесший присягу, выполнишь с улыбкой, так сказать, на лице.
– Скорее со слезами боли на глазах… – прошипел Ладомар. Холод рядом с Мерзлым стал невыносим, мороз проникал все глубже в тело, грозя превратить сердце в кусок льда.
– Ну, не надо патетики, мой друг. Лев поступил неожиданно мудро, – Шаман произнес имя принявшего присягу рыцаря скучающим тоном. – Но ошибся изначально, предоставив вам эту призрачную возможность свободы и продолжения поиска. Надо было сразу отправлять вас сюда, и лучше бы, чтоб вместе с Карателями.
Паладин развернулся, чувствуя, как онемело тело, и словно на деревянных ногах прошел к лежаку.
– На тебе сильное заклятье, паладин, – вдруг проговорил Мерзлый. – Дикое, неграмотное, но сильное. Кто тебя проклял?
Ладомар сел и против воли обхватил плечи руками. Теплее не стало.
– Что-то постоянно пытается стереть тебя из моей памяти. Я думаю, то же самое и с остальными людьми. Твое имя Ладомар, верно?
Паладин
– Я попробую распутать этот клубок, южанин. В тебе и правда много интересного. Если вдруг захочешь, могу иногда присылать тебе весточку, пока ты будешь в странствиях.
Ладомар стуча зубами от холода лег на бок, подтянул к лицу грязное одеяло и уставился на Мерзлого.
– Да, со мною трудно общаться без подготовки. Я думаю, ты будешь не против легкой помощи с моей стороны. Не знаю, пересечемся ли еще, Ла-до-мар. – Мерзлый широко улыбнулся, – но ты мне понравился.
– Оставь меня, – прохрипел паладин. Как же холодно! Он специально нагнал мороза?!
Шаман хмыкнул, и, не прощаясь, ушел.
– Ты тут где-то Мерзлого держишь, служивый?! – у камеры появился Разящий. Подмигнул теряющему сознание паладину и хлопнул ладонями. – Вот, фантазер! Дай гостю чего-нибудь горячего, да побыстрее! Что-то и правда жутко холодно!
– Братством клянусь, все хорошо было, – удивленный здоровяк суетливо, большими прыжками, умчался в каморку и через пару мгновений вернулся назад с огромным шерстяным пледом.
– Сейчас еще и отварчику принесу! – стражник открыл клетку, и, укрыв паладина одеялом, выскочил наружу. Разящий прислонившись к решетке, с улыбкой наблюдал за дрожащим, медленно согревающимся паладином.
– Я думаю, собачья шуба не такой уж и плохой вариант, верно? – ехидно хмыкнул командир Лихих.
– Да пошел ты, – просипел ему замерзший Ладомар. Кавалерист усмехнулся:
– Нрав у тебя бойцовый, южанин. Ладно, завтра увидимся!
Стражник с парящей глиняной кружкой ворвался в камеру:
– Вот, бедолага, попей. В руках подержи! Вмиг отогреет!
У Ладомара не было сил удивляться такой заботе, он с наслаждением глотал горячий, пахнущий малиной напиток.
***
Разящий явился спозаранку. Бодрый, подтянутый, улыбчивый. Такой, как всегда.
– Тебя ждут, герой, – обрадовал он Ладомара, и, скрестив могучие руки на груди, прислонился к шероховатой стене, пока стражник отворял решетку. – Весь цвет рыцарства увидишь!
Лихой долго вел южанина по темным ходам, освещенным призрачными голубоватыми факелами. Как ни странно, за всю дорогу кавалерист не проронил ни слова. Ни единой колкости не сорвалось с его языка. Мелькали мрачные ниши, проносились угрюмые залы. Твердыня Братства роскошью и светом не блистала. Ладомар послушно следовал за коренастым проводником, и без стеснения оглядывался. Люди им почти не встречались. Лишь дважды попались патрули, которые несли службу скорее для вида, чем для дела. Ну и перед входом в зал, где Ладомара ожидали Верховные, стоял небольшой отряд охраны и двое бородатых магов.