Бездна на двоих. Книга первая
Шрифт:
– Где-то полгода назад. Это я писал для студенческой газеты.
– Студенческой газеты…И больше ничего не писали? Не продолжали набивать руку?
Денис покачал головой.
– Нет, как выпустился, ничего не писал.
– А что вы заканчивали?
– Журфак МГУ.
– А почему именно театр? На другие темы пробовали писать?
– Пробовал, но не моё. Культурная тематика мне больше близка.
– Когда начали писать о театре?
– На курсе втором.
Повисла небольшая пауза. Адриан вдумчиво смотрел на тексты, собираясь с мыслями. Затем, отложив бумаги, взглянул на Крапивина.
– Денис, буду с вами откровенен. Ваши последние рецензии – это как раз уровень второго курса. Если не первого. Для меня странно, что человек,
– Всё так плохо?
Лебедев обречённо кивнул.
– Ну, с этим как-то можно ещё справиться. Оттачивание языка – работа долгая и сложная, но возможная даже в вашем случае. Есть другая, более серьёзная, проблема. Вы не копаете вглубь, довольно скудным языком описываете то, что и так лежит на поверхности. Я не вижу в этих текстах автора, вас не вижу. Ваших мыслей, ваших эмоций, вашего отношения. И поэтому читать скучно. Уже после второго абзаца текст хочется отложить и больше к нему не возвращаться. Я наверное не ошибусь, если предположу, что такие издания как «Театр» и «Петербургский театральный журнал» вы даже не открывали?
Денис молчал.
– Вот в этом и ваша проблема. Если на втором курсе вы бы всерьёз занялись театральной критикой и хотя бы периодически читали серьёзные профессиональные разборы спектаклей, у нас бы сейчас был совершенно другой разговор. И по текстам очевидно, что вам очень и очень не хватает банальной насмотренности. Критик, ну, настоящий критик – это человек, который не вылезает из театра, живёт там 24/7, подробно конспектирует каждый спектакль и пишет, пишет, пишет, до тех пор, пока из глаз кровь не хлынет. Только так оттачивается мастерство и из критикана вырастает серьёзный театральный критик. Это в каком-то смысле служение. Так же, как и артист служит сцене. Подумайте, нужно ли вам это…
– А может вы мне дадите тестовое задание? – Денис почти взмолился. – Я посмотрю любой спектакль, какой только скажите, весь его законспектирую и постараюсь написать очень глубокую рецензию.
Адриан взглянул на Дениса с лёгкой жалостливой улыбкой.
– Послушайте… Мы серьёзное крупное издание. Здесь не надо стараться. Здесь надо делать – на высоком профессиональном уровне. К сожалению, у вас пока даже нет намёка на этот уровень. Поэтому смысла в тестовом задании я вообще не вижу, – взяв распечатанное резюме Крапивина, Адриан его медленно порвал на несколько частей, не сводя глаз с совершенно размазанного парня. – Извините, мне нужно работать. Если у вас всё, то до свидания. Учитесь и не ленитесь. Только так и будет толк.
Денис кинул на Адриана взгляд нашкодившего щенка и неторопливо вышел из кабинета, утирая рукавом подступающие слёзы.
Узел сегодняшних задач с каждым часом для Лебедева затягивался всё туже: обзор мероприятий ко Дню города, вопросы к новому интервью, текст о фильме Серебренникова, вычитка материалов своих корреспондентов – и вот уже стрелка начинает двигаться в сторону 16-ти дня. Пора ехать на интервью к Безрукову.
Как прошла беседа, Адриан помнил плохо. До него долетали лишь обрывки ответов Сергея Витальевича. Словно в прострации он вышел из Губернского театра. Ощущение скомканности интервью зудело во всём мозгу. Утренняя мимолётная встреча с тем парнем так и не отпускала. И ещё эта мистическая записка. Лебедев понимал, что уже ни о чём другом не может думать. Решено. Нужно поехать по указанному адресу и закончить это издевательство над собственной психикой. И тут его взгляд выцепил из толпы знакомую спину. Та же клетчатая рубашка, джинсы.
Глава 3 «Проходи, раздевайся»
Ноябрь 2020
Адриан стоял у окна, скрестив руки на груди, направляя невидящий взгляд в гущу промозглого города. Городецкий выжидающе смотрел на него.
– В тот момент я даже толком не мог понять, чем одержим больше – этим парнем, которого видел всего несколько секунд или адресом на листке. Хотя я был практически уверен, что здесь прямая связь. И это пугало ещё больше. В многомилионном городе на тебя натыкается парень и якобы случайно передаёт записку с конкретным адресом. А что тебя ждёт по этому адресу? Он? Зачем? Что ему от тебя нужно? А может не он? Может ты стал пешкой в какой-то большой и опасной игре? Вопросов в голове было столько, что они вытесняли всё. Фактически они вытесняли мою жизнь. Мне так тогда казалось. Уже позже я понял, что это был лишь безобидный пролог к тому апокалипсису, который начнётся позже.
– Я так понимаю, потом он втянет вас в какую-то жуткую историю, которая разрушит ваш привычный мир? – скучающе спросил Городецкий.
– Знаете… Тут не всё так однозначно. Марк стал моим болотом, трясиной, в которую я погружался всё глубже и понимал, что погибаю. И в то же время он был тем человеком, который протягивал мне верёвку, чтобы вытащить. А потом вдруг отпускал. А потом опять вытягивал. Но на полпути вновь ослаблял хватку, – Адриан с болезненной улыбкой взглянул на Городецкого, – И самое ужасное в том, что мне постепенно начинало это нравиться. Мы стали с ним заложниками игры, в которой нет правил. Правило лишь одно – играй, пока психика не затрещит по швам. Это как наркотик. Первой дозой закинулся и всё. Потом уже хрен слезешь.
Три месяца назад
Адриан, ускоряя шаг, шёл вдоль Волгоградского проспекта, уже практически ничего не видя перед собой кроме объекта своего преследования – парня в клетчатой рубашке. Несколько раз Лебедев задевал плечом прохожих, но даже не извинялся. Уже у «Макдональдса» он на секунду потерял незнакомца из виду и его бросило в пот. Но тут он заметил, как тот входит в здание. Вначале возникла мысль войти за ним. Нет, не нужно. Может он пойдёт в обратную сторону и Адриан увидит его лицо. И жутко хотелось курить. Пока Лебедев дымил, парень вышел из «Макдака», закидывая в себя картошку фри. Он не успел отчётливо разглядеть его профиль. Надо следовать дальше.
Уже рядом было метро и Адриан испугался, что в этом муравейнике точно упустит объект. Нырнув под землю, Лебедев продолжал держать его в своём поле зрения. Уже на эскалаторе Адриан заметил, что клетчатая рубашка на парне вроде другого цвета. И волосы у него чёрные. А тот, помнится, был шатен. И как-то помассивнее выглядел. Но сейчас ни в чём нельзя быть до конца уверенным. Нужно увидеть его лицо.
Когда эскалатор доставил их к поездам, на левой платформе замелькали вагоны. Адриан за незнакомцем втиснулся в людскую гущу. Парень прислонился к дверям и продолжал жевать картошку. Лебедев наконец-то его разглядел. Нет, не он. Вообще не он. И близко. У того были наполненные и выразительные глаза. А этот отформатированный Москвой «похер-фейс» начинал на Адриана действовать как красная тряпка на быка. На его фоне даже тьма подземки выглядела куда привлекательнее. Туда Лебедев и обратил свой взгляд, полный злости и разочарования. Он достал из кармана листок с адресом и понял, что сама судьба ведёт его в «жопу мира» нашей необъятной столицы. Значит так тому и быть. Поехали в Южное Бутово.