Бездна. Дилогия

Махавкин Анатолий

— Ладно, проехали, — угрюмо сказал Зверь, отворачиваясь от него, — срал я на все эти выигрыши, главное теперь — остаться в живых.

— Тогда нам тем более необходимо держаться друг за друга, — Теодор обозначил на губах тень улыбки, — склоки понижают боевой дух.

Однако Зверь уже не слушал его, а мрачно взирал на Юрика, потупившего взор. Не знаю, как кто-то другой, а я уже начал различать этот особый взгляд, который уже два раза предвещал чью-то смерть. Стало быть, пришло время четвёртого «ключа». Теодор не просто так говорил о гарантированной потере одного человека, если мы пойдём по этой

дороге. Вольно или не вольно, но мы выбрали этот путь. На всякий случай, я полез под куртку, нащупывая рукоять пистолета. Хрен его знает, какие там мысли, у Зверя в голове. Еще решит, действительно, проверить пределы моего везения…

Припомнились Стругацкие с их: счастье для всех даром…Только здесь принцип сталкеров возвели в куб, приведя целых четыре ключа. Да и счастья даром не будет, а обиженными уйдут все. Если вообще уйдут…

Но где же замочная скважина, в которую сейчас воткнут злополучный «ключ»? Я повертел головой в поисках чего-нибудь, напоминающего препятствие. Ничего я не увидел. Короткий тоннель, в котором мы стояли, оканчивался идеально круглой дырой, ведущей в непроглядную тьму. Низкий потолок щетинился тусклыми кристаллами, которые, опускаясь по стене, постепенно уменьшались в размерах, образуя некое подобие шубы.

— Эй ты, замороженный! — сказал Зверь, толкая Юрика носком сапога, — топай вперёд.

Юра встал и потянулся к рюкзаку. Движения у него были механические, как у робота, запрограммированного на определённые действия. Гигант остановил его руку, покачав головой:

— Рюкзак оставь здесь. Пойдёшь так.

Юра остановился и на его бледном лице появилось осмысленное выражение. Очевидно сказанное достигло неких глубин его мозга, погребённых под покрывалом, сотканным из ужаса и отчаяния. Парень внимательно посмотрел на Зверя и понимающе кивнул, очевидно отвечая каким-то своим мыслям. Плечи его и без того опущенные, совсем упали. Сгорбившись, Юра отправился вперёд.

Смысл этой мизансцены был понятен каждому, поэтому все молча смотрели вслед обречённому, который подволакивая ноги, шагал навстречу смерти. Около чёрной дыры парень остановился и нерешительно потоптался на месте. Кашлянул и оглянулся на нас, словно надеялся на внезапное чудо; вдруг кто-то скажет, типа всё отменяется и ему можно вернуться. Все угрюмо молчали. Не в силах вынести этот умоляющий взгляд, я опустил глаза. Но любопытство оказалось сильнее жалости, и я не смог удержаться, и не проследить за судьбой Юрика.

Издав короткий всхлипывающий звук, парень шагнул вперёд. Точнее, попытался шагнуть. Его тело словно окостенело, застыв с поднятой ногой и разведёнными в стороны руками. Несколько секунд я видел светлый силуэт на тёмном фоне, а затем мрак прыгнул вперёд и поглотил несчастного, растворив в своём непроглядном чреве.

— П…ц! — коротко вздохнул Швед, шумно сглатывая.

Тихое бормотание заставило меня обернуться, и я увидел Теодора, читающего Некрономикон. Он произносил слова, с моей точки зрения, абсолютно непроизносимые. Выговорив эту ахинею, Теодор захлопнул чёрный том и устало сказал:

— Вуаля. Дело сделано.

На месте чёрной дыры теперь было нормальное отверстие, через которое я видел стены, освещённые ярким сиянием, больше всего напоминающим солнечный свет. Отбросив в сторону всяческую

логику (откуда возьмётся солнце на такой глубине?) я бросился вперёд.

— Стой! — крикнула Вобла у меня за спиной.

— Пусть бежит, — спокойно ответил ей Теодор, — теперь, не страшно.

Подбежав к дыре, я осторожно заглянул в открывшуюся пещеру. Не знаю, что я надеялся там увидеть, может быть открытое пространство под ясным небом или хотя бы пещеру без потолка. В общем, мне ужасно хотелось вырваться из осточертевших казематов наружу, ощутить свежий ветер и забыть про кошмарный лабиринт, по которому мы двигались к неизвестной цели.

Желание это было так велико, что увиденное вызвало у меня глубочайшую депрессию. Хоть стоило ли расстраиваться, если подумать?

Казимир

Открывшаяся пещера оказалась небольшим помещением, к которому так и просилось определение: уютное. Невысокий потолок источал мягкий рассеянный свет, принятый мной за солнечный. Пол покрывало нечто, напоминающее одновременно мех животного и мягкий ковёр. Прыгнув вниз я убедился, покрытие действительно мягкое, пружинящее под ногами, как тренировочный мат. Подобное ему свисало и со стен, гигантскими бородами покачиваясь на лёгком ветерке. Воздух поступал через широкое отверстие в стене, вполне способное пропустить крупного человека и уходил в другое, точно такое же отверстие. Как ни странно, но угодив сюда я ощутил, как мои, вконец издёрганные нервы, начали успокаиваться.

Зверь с пыхтением просунувшийся в дыру, посапывая повесил мне на плечо, кажущийся невесомым мешок, а на шею — автомат. После этого великан осмотрелся и шумно втянул в себя тёплый сухой воздух.

— Хорошо, — сказал он, но его угрюмый тон абсолютно не соответствовал словам, — как попадаешь в такое замечательное местечко — обязательно случается какая-нибудь хрень.

— Как тогда, на перевале, — подхватила Вобла, поправляя ремень своего Калашникова, — тепло, солнышко светит, птички гадские поют — тишь да благодать. А потом — писец! Черножопые повалили со всех сторон.

Круглый только молча пожал плечами и ткнул пальцем в естественную нишу, образованную двумя массивными плитами, которые сложились домиком метрах в тридцати от нас. Тень от каменного козырька не позволяла различить подробностей, однако налицо было явное присутствие человека: крохотная лачуга, собранная из подогнанных друг к другу плоских камней. Небольшое окошко озарялось слабым сиянием, но подробностей обстановки я не мог рассмотреть.

— Ну как я и говорил, — резюмировал Зверь и передёрнул затвор.

— Что будем делать? — Швед нервно потирал цевьё автомата, — гранату туда — и капец.

— Ничего взрывать мы не будем, — сказал Теодор и спокойным шагом, мирно прогуливающегося человека, направился к постройке, — здесь вам ничего не угрожает.

При взгляде на этого человека, не блещущего какими-то выдающимися физическими данными, с трудом верилось, будто он мог поднять и отбросить на несколько метров Зверя, весящего, по меньшей мере, сотню килограммов. Дело тут было нечисто.

— Ну это мы посмотрим, — пробормотал Зверь, не торопясь опускать оружие, — осторожность ещё никому не помешала. Особенно в таком месте, как это.