Бездна. Первые после бога
Шрифт:
– Быстрее поездом, парень, – пассажирские суда теперь ходят нерегулярно.
– Деньги не поменяешь?
Моряк оглянулся по сторонам.
– Что на что?
– Шведские кроны на фунты или доллары.
– Нет, доллары мне самому нужны – американцы хорошие вещи из Америки привозят. А на фунты могу. Курс – один к пяти. Устроит?
Откуда было знать Владимиру тогдашний курс? Если моряк и завышал курс фунта, то вряд ли намного.
– Согласен.
– Жди здесь, я быстро.
Владимир дождался моряка и обменял все шведские кроны. Фунты принимают
Фунтов он получил немного, шестьдесят два, но был доволен и этим. Купил билет на поезд на самые дешевые места. Попробовал уговорить ехать с ним парней из судовой команды. Но как только те услышали о полярном конвое, замахали руками:
– Парень, ты что, сбрендил? Платят там хорошо, но покойнику деньги не нужны. Мы дождемся другой работы. Во время войны матросы нужны везде.
Поезд довез его до Ливерпуля за сутки. И пока Владимир ехал, он нигде не видел следов войны – хотя бы бомбардировок. Или просто поезд шел другой дорогой? А как же Ковентри и другие города?
На подходе к порту его остановил патруль из английских моряков. Они проверили его паспорт, ухмыльнулись:
– Хочешь идти на конвое?
– Да, хочу заработать.
Упоминание о заработке было вполне естественным.
В порту оказалось множество судов. Некоторые грузились, над ними сновали краны, в трюмы опускали ящики и бочки. На палубах стояли укрытые брезентом танки – они угадывались по очертаниям.
На втором судне Владимиру повезло. Старпом поинтересовался, на чем и когда он ходил, посмотрел паспорт:
– Аргентинец?
– Да.
– Надо прибавлять – «сэр».
– Да, сэр.
– Кем служил?
– Штурманом. – Володя соврал, но ему не хотелось снова кидать уголь в пыльной кочегарке. Тем более что кочегарка – место опасное. При попадании торпеды в корабль, как правило, успевают выбраться и спастись те, кто находится на палубе или недалеко от нее.
Старпом посмотрел на Владимира уважительно, но сказал:
– Штурманский диплом должен быть. У тебя его нет.
– Я же говорил, что наше судно было торпедировано немецкой подводной лодкой. Я был на палубе и чудом сумел спастись. Все документы, деньги и вещи теперь на морском дне.
Старпом задумался.
– Вот что. Я могу взять тебя рулевым. Устроит?
– Да, сэр.
– Найди боцмана, пусть покажет тебе койку в каюте.
Володя уже собирался выйти, как старпом спросил:
– А почему ты не спрашиваешь о жалованье?
Действительно, это выглядело странно. Пришел человек искать работу, чтобы подзаработать, и не спрашивает о деньгах. Но Володя нашелся с ответом:
– Надо полагать, у вас платят не меньше, чем на других судах?
Старпом усмехнулся:
– Даже больше. Получаешь обычное жалованье и надбавки за плавание в полярных широтах и за риск – все-таки война. На круг выходит около четырехсот фунтов за рейс. Очень неплохо.
– Если вернемся. Судно, на котором я служил, не далее как неделю назад было торпедировано немецкой подлодкой. Потом немцы всплыли и стали расстреливать
– О Господи! И что дальше?
– Нас спас английский гидроплан. Он обстрелял лодку и сбросил на нее глубинные бомбы. Лодка погрузилась, а мы спаслись.
– Ты хочешь сказать, что лодка ушла невредимой?
– Похоже на то. По крайней мере, следов топлива или всплывших вещей мы не наблюдали.
– М-да… У берегов Великобритании патрулируют торпедные катера, эсминцы, морская авиация, а немцы все-таки прорываются. А ведь в Арктике может быть хуже. Впрочем, у нас будет довольно сильная охрана. Одних крейсеров аж четыре штуки да эсминцы, сторожевые корабли. Ладно, иди к боцману. С этой минуты ты считаешься членом команды и без разрешения капитана или моего не имеешь права сходить на берег.
– Понял, сэр.
Владимир нашел боцмана и доложил ему, что взят рулевым.
– Рулевым? – удивился боцман. – Новичков берут для начала в трюмные матросы или в машину.
– Я штурман, нас утопила немецкая подлодка. Документы погибли вместе с кораблем.
– А как называлось судно? – поинтересовался боцман.
– «Оливия», мы плавали под аргентинским флагом.
– Тебе повезло, парень. Ладно, пойдем, я покажу тебе твою койку.
Каюта оказалась на второй палубе. Была она на восемь человек, но сейчас там отдыхало всего четверо.
– Вот твое место, парень. Вахта через четыре часа. Твой выход, – боцман посмотрел в записную книжку, что-то черкнул в ней карандашом, – завтра, в восемь утра. Опоздаешь – штраф, вычту из жалованья. Твоя фамилия?
– Фанхио, сэр.
– Я не офицер, поэтому сэром можешь меня не называть.
Кормили на транспорте вполне сносно, и единственное, что раздражало Владимира, – так это обязательная овсяная каша по утрам. Английская традиция, никуда не денешься!
Парни в каюте оказались разных специальностей – рулевой, радист, механик – и разных национальностей. Были англичанин, ирландец, француз. Все они изъяснялись на английском – кто лучше, кто хуже. Но главное – они понимали друг друга. Хуже было другое: никто ни с кем не дружил и не пытался завязать отношения. Все пришли на транспорт полярного конвоя на один рейс, подзаработать. Никто из парней опыта плавания в полярных широтах не имел.
Выход конвоя был назначен на конец декабря. Команде об этом не говорили, но Владимир случайно увидел карту штурмана с проложенным курсом и предполагаемой датой выхода. Блин, какая же тут секретность? У них на флоте с секретами куда лучше дела обстоят. Правда, транспорт – судно гражданское, и, видимо, у них свои понятия.
Владимир видел, что погрузка в порту на грузовые корабли завершилась. Теперь выхода в море нужно было ждать в любой день, в любой час.
Англичане с выходом тянуть не стали, опасаясь налета немецких бомбардировщиков. Уже утром суда вышли на внешний рейд, а затем выстроились в кильватерную колонну. К ним сначала подошли эсминцы и тральщики, и 22 декабря конвой вышел в открытое море.