Бездна. Первые после бога
Шрифт:
Слегка поколебавшись, Юджин спросил:
– Ты женат?
– Не успел еще.
– А у меня семья есть, мальчуган. Смотри! – он выудил из кармана фото. Но после купания в морской воде черно-белая фотография пошла разводами и пятнами. Юджин огорчился и убрал фото.
Лодка почти непрерывно шла надводным ходом двое суток. Потом она начала маневрировать и погрузилась на перископную глубину. Ход застопорили, и лодка теперь «висела» в воде. Володя понял, что командир поджидает конвой.
Лодка периодически всплывала, заряжала аккумуляторы и снова уходила на глубину. У перископа
Шли часы, миновали сутки, другие. Во время сеанса радиосвязи командир, капитан-лейтенант Генрих Брод, получил радиограмму, в которой сообщалось, что, по данным авиаразведки, конвой вошел в Кольский залив.
Капитан был зол – находясь на позиции, он упустил конвой. Но и уходить с пустыми руками ему не хотелось. Рано или поздно из порта в порт пойдет транспорт, надо только набраться терпения. А этого качества подводникам не занимать.
Через сутки на лодке прозвенел сигнал «Боевая тревога». По деревянному настилу затопали ботинки подводников, спешащих к своим боевым постам.
Лодка описала циркуляцию и всплыла в позиционное положение. Ее стало слегка покачивать с борта на борт. Запустились дизеля, и субмарина пошла малым ходом. Лодка явно готовилась к торпедной атаке.
– Хоть бы промахнулись, сволочи! – сказал Володя.
– Ты о чем? – спросил Юджин.
– Лодка идет в торпедную атаку – вот только на кого?
– Неужели на конвой?
Судовому механику все эволюции лодки ни о чем не говорили. А для Владимира поворот, шумы, звонок боевой тревоги были понятны. Вот корпус слегка вздрогнул, немного задрался нос – это вышла торпеда. Впрочем, лодка тут же удифферентовалась, приняв воду в торпедозаместительные цистерны на носу.
Володя посмотрел на часы с секундной стрелкой. Прошла минута. Секундная стрелка прошла половину второго круга, когда по корпусу лодки раздался гидравлический удар. «Вот гады! Попали в кого-то!» – подумал Володя. Мысленно он посчитал дистанцию до цели – выходило немного меньше морской мили.
Неожиданно громыхнуло орудие субмарины, потом – еще раз. Понятно, добивают транспорт, определил Володя.
Юджин не уловил момента, не понял, когда лодка выпустила торпеду, но, услышав грохот орудия, встревожился:
– Алехандро, что это может быть? По лодке стреляют?
– Нет, – мрачно ответил Володя, – это с лодки стреляют из пушки по подбитому ее же торпедой судну.
Дизели заглохли, застучали каблуки по трапу. Люк задраили, зашумела вода в цистернах, палуба стала проваливаться из-под ног. Лодка погружалась.
Мимо них по коридору прошли подводники. Они были возбуждены, громко разговаривали и смеялись. Еще бы, одержали победу, и, скорее всего, над беззащитным транспортом – чего же не радоваться?
Лодка имела довольно мощную пушку калибра 88 миллиметров с запасом в 220 снарядов – как осколочных, так и бронебойных, и могла из орудия, не используя торпеды, потопить небольшое судно или добить уже поврежденное. В 1941–1942 годах в северных морях многие суда Советского Союза ходили без воинского прикрытия из-за нехватки военных кораблей.
На гражданские суда устанавливали зенитные пулеметы, иногда морские пушки небольших
Посылали немцы в Баренцево или Карское море тяжелые крейсеры, вроде «Адмирала Шпеера», в сопровождении эсминцев – уж очень им хотелось перерезать сообщения по Северному морскому пути. К тому же не зря Арктику называли «кухней погоды». Для авиации всех воюющих стран, так же как и для судоходства, жизненно необходимо было знать прогноз погоды. Как наши, так и немцы на многочисленных островах, вроде Новой Земли, Колгуева или побережья Северного Ледовитого океана, ставили полярные метеорадиостанции, снабжали служащих запасами топлива, воды и продуктов, строили домики для персонала. Немцы ухитрялись располагать такие станции даже на островах в устье Лены, недалеко от Неелова залива. А на острове Колгуева и Новой Земле они ставили базы снабжения и ремонта своих подводных лодок.
Весной 1941 года, еще до начала войны, на архипелаге Франца-Иосифа, в бухте Тихой, был создан тайный метеопункт. В проливе Кембриджа, бухте Нагурского, – база для отстоя, бункеровки и ремонта подводных лодок при действиях в Карском море. Отсюда немцы пополняли запасы мин для минирования судоходных путей, снарядов и торпед. Все это было доставлено на станции немецким вспомогательным крейсером «Комет», замаскированным под гидрографическое судно. К концу 1941 года на острове Междушарский, у входа в бухту Белужья, а позже на мысах Константина и Пинегина были созданы взлетные полосы новых аэродромов для смены экипажей подводных лодок и полярных станций. Немцы пользовались тем, что обширные территории Советского Союза были малолюдны или не заселены вовсе.
Так, группа островов Новой Земли, разделяющих Баренцево и Карское моря, протянулась с севера на юг на тысячу километров. Группа имела два крупных острова – Северный и Южный, разделенных проливом Маточкин Шар, и множество мелких островов. На островах, на которых постоянно никто не проживал, с началом войны было создано несколько метеостанций, но почти все они были уничтожены немцами. Так, были уничтожены станции в заливе Благополучия, на острове Уединения, на мысе Желания.
Немецкие корабли и подлодки топили наши суда. Многие из них не успевали даже передать по радио сигнал о нападении – такие, как пароход «Красный партизан», «Уфа» или «Куйбышев». Другие суда, например «Академик Шокальский», были потоплены, но успели сообщить по радио. Люди высадились в шлюпку, но немцы обстреляли их из пулемета. Из 27 членов экипажа до полярной станции в заливе Благополучия добралось только 19 человек. Судно обстреляло из пушки, а затем из пулемета субмарина U-255 под командованием капитан-лейтенанта Рихарда Рехе. Немцы топили рыболовецкие суда, буксиры и даже баржи с политзаключенными.