Бездна. Первые после бога
Шрифт:
Зажурчала вода в цистернах.
От ужаса и отчаяния волосы на голове Володи зашевелились. Если лодка уйдет на глубину, его не спасет никакое судно. В ледяной воде можно продержаться десять, от силы двадцать минут, потом переохлаждение – и смерть. Здесь, рядом, его боевые товарищи, а он остается один. Неужели же они не видят, что его нет? От отчаяния он закричал, только разве услышат его за толстым железом?
Лодка стала погружаться. Вода достала до ботинок, потом – бурным потоком до колен.
Не
На его глазах ушел в шахту перископ – Володя успел ударить по нему кулаком.
Вода уже дошла до пояса, обжигая холодом ноги.
Страх и ужас происходящего едва не парализовали волю Володи, но мозг отдавал трезвые команды. Надо было покидать рубку и отплывать подальше от лодки – погружаясь, она может утянуть его за собой в водоворот. Мелькнула предательская мыслишка: «А может, остаться в рубке? Все равно в море не выжить, только мучиться буду дольше?»
Но жажда жизни взяла свое. Он бросился с уходящей из-под ног палубы в волны. Холод сразу сковал грудь и ноги. Володя заработал руками, отплывая от лодки.
На месте погружения несколько секунд еще виднелся верх рубки, но потом и он исчез. Еще мгновение бурлила вода, потом волны захлестнули место, где только что была лодка.
От отчаяния и обжигающего холода Володя закричал, срывая голос, повертел головой из стороны в сторону. Ни кораблей, которые заметил Саша, ни лодки – никого вокруг! Он один в холодных водах. Страх сжал сердце ледяной рукой.
Стараясь удержаться на поверхности, Владимир изо всех сил молотил по воде руками и ногами, но намокшая одежда и разбухшая от воды обувь тянули его вниз. Он с тоской посмотрел в низкое небо. Как жалко и нелепо умирать в таком возрасте! И ладно бы от пули, от осколка в бою – как солдат. Но утонуть в море из-за нелепой случайности – что может быть мучительнее и страшнее?
В полукабельтове от него вспучился воздушный пузырь, потом показалась рубка, затем – корпус лодки, его лодки! Володя закричал.
На рубке показались люди. Вода заливала лицо Владимиру, и он лишь смутно видел их фигуры.
Лодка дала задний ход и медленно подошла к нему.
Из рубки по скользкой палубе к корме бежали подводники. Боцман в легком бушлате, уже промокшем от брызг, бросил ему конец:
– Держись!
Но озябшие руки не слушались, веревка вырывалась из рук. Ну нет, когда спасение уже рядом, он не сдастся! Но на лодку без помощи ему не взобраться – покатые бока корпуса ее мокрые и скользкие.
Боцман бросил конец еще раз.
Володя поймал его, намотал на запястье и, поскольку пальцы уже не слушались, вцепился в веревку зубами. Двое подводников потащили его к такой близкой и такой недоступной пока еще лодке.
Владимира втащили на
– Дайте ему спирта внутрь, для сугреву! – распорядился боцман.
Рядом с виноватым видом суетился Саша.
Володе поднесли кружку со спиртом. Он сделал пару глотков и закашлялся.
– Вот привыкли «шилом» все болезни лечить. Чаю ему нужно горячего! Боцман, организуй сухую одежду, что он нагишом на холодном столе лежит! – распорядился подошедший командир.
Володе дали горячего сладкого чаю, натянули сухое белье. Он еще помнил, как его донесли до отсека и уложили в гамак, но дальше – отрубился…
Очнулся, когда торпедист Сашка, подняв ему голову, поднес ко рту кружку с горячим чаем.
– Пей, тебе согреться надо!
Володя выпил всю кружку и откинулся на подушку. Руки – особенно пальцы – уже отошли, но ныли нещадно, как будто их грыз неведомый и невидимый зверек, а ног он не чувствовал.
– Саш, ноги мне разотри.
– Боюсь. Кожа на них красная, вздулась. Потерпи, скоро в базу придем.
Володя уснул, но вскоре проснулся оттого, что его стал бить кашель – сухой, раздирающий грудь, не дающий уснуть. Лоб стал гореть, а тело покрылось мелким потом. Похоже, вынужденное купание оборачивалось серьезной простудой.
Когда лодка вернулась в базу, Володя уже был без сознания. Четверо подводников вытащили его на веревках и отвезли в госпиталь.
Очнулся он на третий день. Голова была тяжелой, в груди при каждом вздохе кололо с обеих сторон.
За дверью палаты кто-то с кем-то спорил, женский голос кого-то убеждал:
– Нельзя тебе к нему, без сознания он. Доктор сказал – сильное переохлаждение у него, двухсторонняя пневмония.
– Да я только посмотреть и гостинчик передать…
– Хорошо, но только на одну минуточку.
Дверь приоткрылась, и в нее бочком проскользнул Сашка.
– Живой? – Он наклонился над Володей. Но тот, не в состоянии ничего сказать от слабости, только моргал глазами.
– Мы тут тебе подарок… витаминчиков… Ешь, поправляйся. Весь экипаж желает…
Что ему желает экипаж, Володя не узнал. Вошла здоровенная, как гренадер, медсестра, подхватила тощеватого Сашу под локоть и буквально выволокла его из палаты.
– Видишь, он слабый, а ты к нему с разговорами… Нельзя ему!
Саша что-то бубнил в оправдание, но сестра вела его к выходу.