Бездна. Первые после бога
Шрифт:
– Старпом, раздайте оружие! Всей команде – на центральный пост!
Ситуация была критической. Команда немецкой лодки значительно, почти вдвое больше, чем экипаж «малютки». Кто сейчас окажется быстрее, сильнее, бесстрашнее, тот и одержит победу, получив в качестве приза трофейную лодку.
Люди получали оружие. На лодке был один ручной пулемет, несколько карабинов, пистолеты офицеров и десятка два гранат.
Получив оружие, подводники поднимались по трапу вверх, в рубку, а оттуда – на палубу. Володя, получив карабин, загнал обойму в магазин, передернул затвор и выбрался на палубу в числе первых.
Из
Первым выстрелил из пистолета, личного ТТ, командир.
Володя выстрелил из карабина по немцам и бросился вперед – туда, где были горизонтальные рули, по которым можно было, как по мостику, перебежать на палубу немецкой лодки. За ним бежали другие матросы. А из рубки «семерки» появлялись немецкие подводники.
Хлопнуло несколько выстрелов, раздались крики. Подводники – не умеющая драться в рукопашной схватке пехота, а скользкая от воды узкая палуба – не траншея или поле боя.
Володя выбрался на палубу чужой лодки, передернул затвор и прямо из-под плеча выстрелил в набегающего немца. Вражеских подводников было значительно больше, и Володя испугался – сомнут ведь.
Со стороны нашей лодки ударили сразу два автомата и пулемет. Это стреляли выбравшиеся на палубу разведчики – на подлодке автоматов не было.
Внимание немцев разделилось. Часть из них стреляла по разведчикам, другая часть вступила в рукопашную схватку с русскими подводниками.
Володя перехватил карабин стволом к себе и ударил прикладом в грудь ближайшего немца. Тот упал, но за ним находился унтер. Он вскинул пистолет и выстрелил в Володю.
Володя заметил движение, когда унтер еще только поднимал пистолет, и попытался уклониться. Да где там, дистанция была всего метра четыре!
Грохнул выстрел, и пуля ударила Володе в голову. В глазах померкло, и он упал. А унтер, прошитый автоматной очередью разведчика, свалился в воду между лодками, где уже плавало несколько убитых. Форма подводников на обеих лодках похожа, все уже были порядком обросшие – не поймешь сразу, где немец и где русский.
Пришел в себя Володя на кровати. Голова была тяжелой, слева над ухом саднило. Он провел рукой – кровь! Где он? Сразу вспомнился бой на палубе подводной лодки. Он в госпитале? Володя обвел глазами комнату. Так это же офицерское общежитие! На столе стояли пустая бутылка из-под водки и недопитая – с «шилом», а на соседней койке спал Иван.
Вот черт! Но как болит голова!
Кряхтя и пошатываясь, Володя подошел к зеркалу и с некоторым страхом в душе глянул на себя в упор. На него смотрел он сам! Он, а не другой человек из той жизни, к лицу которого он уже привык. Приснилось ему все это в пьяном угаре? Или на самом деле произошло?
Володя повернул голову и скосил глаза. Над левым ухом тянулась рваная, еще слегка кровоточащая рана – след от пули немецкого унтера. Похоже, все происходило на самом деле.
Володя смочил вату в «шиле», приложил к ране для дезинфекции и вскрикнул от жгучей боли.
На постели заворочался Иван.
– Ох, башка трещит! Ты чего у зеркала вертишься?
– Да вот… – Володя повернул голову.
– Где же ты так ухитрился приложиться?
– Сам не пойму! Может, подскажешь? Я первым вырубился.
Но
В понедельник Володя вышел на службу, как обычно. Неделю он ходил сам не свой – уж слишком реалистичными были воспоминания. И эта рана на голове… Потом решился, пошел в штаб, в архивы.
Девушка, мичман, строго сказала:
– Товарищ лейтенант! Без разрешения командира штаба сюда нельзя!
– Да мне бы только одну маленькую справочку – из времен Великой Отечественной… Узнать хотел о судьбе подлодки… – Володя назвал номер «малютки».
Девушка посмотрела на него внимательно и отчеканила:
– Лодка не вернулась из боевого похода в октябре 1943 года. Предполагается – погибла от мины.
– Вы что, назубок про все лодки знаете? – даже как-то слегка обиделся Володя.
– У меня на лодке дед служил, дизелистом, – опустила голову мичман.
В памяти Володи сразу всплыли лица мотористов.
– Андрей или Михаил?
– Андрей Скоков. А вы откуда знаете?
– На фото видел – у меня там тоже дед служил. – Не мог же он рассказать ей все!
Володя опустил голову и побрел из штаба. Новость от мичмана морально раздавила его. Лодка из похода не вернулась, и все его боевые товарищи из той жизни числятся пропавшими без вести. Вечная слава героям!
Шторм времени
Глава 1. Пещера
Остались позади годы учебы в alma mater, защита дипломного проекта, ресторан и гулянье по Москве почти до утра. В отличие от некоторых других выпускников Михаил уже знал, где будет работать. Еще поздней осенью приезжали «покупатели» – представители заводов. Через деканат они отбирали студентов, подающих надежды, беседовали с ними. Так Михаил получил приглашение в объединение «Пермские моторы». Завод выпускал авиационные двигатели – как раз по специальности Михаила, поскольку заканчивал он факультет двигателестроения летательных аппаратов Московского авиационного института. Учился хорошо, но до красно-го диплома не дотянул. Понятное дело – молодость, хочется Москву посмотреть, в злачных местах вроде ночных клубов побывать, пивка с друзьями попить. Времени на все не хватало, как, впрочем, и денег, потому по вечерам и в выходные подрабатывал в автосервисе. Нет, не в фирменном – туда бы не взяли – в мультибрендовом, поскольку в двигателях разбирался хорошо. Техника, особенно моторы, ему всегда нравилась. Еще в детстве, когда другие пацаны с упоением гоняли футбольный мяч, он возился с отцом – перебирал двигатель старенького «Москвича». Отец, судовой механик на речном судне, удивлялся:
– Надо же, малец, а на лету все схватывает. Наша порода, – говаривал он иногда друзьям на дружеских застольях. – Вырастет – в инженеры пойдет.
И точно. После окончания школы в Ростове Михаил даже не раздумывал, кем быть.
Поступить удалось сразу, хотя конкурс был большой. Повезло с общежитием.
Учился Михаил упорно – ему было интересно. О профессии юриста или экономиста, как его сверстники, даже не думал.
И вот уже на руках диплом.
Он съездил к родителям в Ростов, отдохнул, со старыми школьными приятелями покупался в Дону. А уже первого августа, как и договаривались с «покупателями», прибыл в Пермь.