Бездна
Шрифт:
– С чем на этот раз пожаловали?
– он старался быть приветливым
– Вы должны остановить войну - твердо сказал священник
– Остановить войну?!
– удивился Леон - Но пока нет никакой войны...
– Послушайте - перебил гость - сэр, товарищ, господин..., как к вам лучше обращаться... Война будет и Вам это известно не хуже моего. Вы вот-вот в нее вступите. Это все знают - все Колонии только и говорят об этом - пожилой мужчина говорил быстро, убежденно, его глаза светились огнем знания - Вы не представляете себе последствий! Вы все погибнете и погубите мир - он твердо посмотрел на лидера пиратов
– Мы защищаемся!
– воскликнул Леон. Слова священника показались ему несправедливыми, так что он решил ответить. Тем более, что в зале находилось достаточно народу и он знал: слух об этой беседе быстро
– Мы никому не угрожали - продолжил он - мы узнали о готовящейся агрессии и приняли меры. Я не могу сидеть сложа руки глядя как любящий нас Метрос вооружается и готовит, по-видимому, вторжение, Чего ждать? Когда безумные орды покорят наш мир?
Он посмотрел на священника
– Вы не понимаете!
– горестно воскликнул тот - Само ваше существование - уже угроза! Есть только один способ избежать войны. Иначе вы погубите себя и своих людей. Мир захлебнется в крови. Покоритесь! Пойдите на мировую, отдайте им земли - войдите в состав Союза! Они этого хотят.
Возникла пауза. В наступившем молчании, раздался медленный хриплый голос командующего - Леон внезапно почувствовал спазм в горле
– Вы хотите чтоб я остановил приготовления к войне - он смотрел в глаза священнику - тот еле заметно кивнул.
– Допустим, это возможно. Это невероятно трудно, так как люди, живущие здесь, предпочтут умереть, чем подчиниться Метросу. Но допустим. Вы думаете, это остановит войну? Земляне готовы к ней не хуже нашего. У них созданы специальные армии для вторжения сюда. Вы думаете их распустят? Нет послушайте - вскричал Леон видя что святой отец хочет его прервать
– Эти армии - воскликнул Леон так громко и ясно, что все присутствующие и без того поглощенные разговором замерли и превратились в тень.
– Эти армии войдут сюда как оккупанты. Они установят здесь свой порядок. Но для начала они обезглавят кланы - вырежут всех старейшин и их семьи. Потом всех рангом пониже, а потом доберутся и до простых воинов. Мы для них изгои, преступники, дикари. У нас нет и не может быть никаких прав по их разумению. С нами надо говорить на языке дубины - а иначе никто и никогда не пытался. И вся ваша мировая закончится для нас рабством и смертью.
– Леон перевел дух. Видя что священник осмысливает его слова, он добавил уже спокойнее - Мы впустим людей которые нас ненавидят, отдадим им все, позволим унижать себя... Но при первом же оскорблении люди схватятся за оружие и конец вашей мировой. Мир сохранится, но только нас здесь уже не будет. Мировая...
– он растянул это слово как бы пробуя его на вкус, потом горестно усмехнулся. Мировая! Люди в Колониях никогда ни пойдут на это. Мы готовы воевать - мы будем воевать!
– закончил он уже твердо, видимо желая поставить точку в этом вопросе.
Священник, немного подавленный страстностью речи, слушал молча, неотрывно глядя Леону в глаза, ловя каждое слово. Но по окончании речи он замотал головой
– Вы ошибаетесь!
– он откашлялся, волнуясь. Вы думаете, что путь к спасению - война?! священник убежденно вглядывался в лицо мужчины стоящего перед ним, как бы желая, чтобы его вера передалась этому человеку, а через него и всем остальным.
– Нет! Это путь к смерти. Да, послушайте - священник вдруг обратился ко всем присутствующим .
– Эта война - смерть! Это же очевидно! Я не знаю ваших сил, ни сил землян - мне это не надо! В Библии ясно указаны признаки этого события. Все! Оно наступает. Будущая битва - это Библейский Армагедон, предсказанный много лет назад. Сам Бог указал нам на эти события! Спасите себя и своих близких! Покоритесь! Так вы избежите смерти. Господь защищает праведников! Принеся эту жертву, вы станете возлюбленными детьми Господа нашего, и вам воздастся!
Последние слова священник уже почти прокричал. Глаза его безумно сверкали. Обстановка накалялась. Не все пираты обладали терпимостью командующего. Слова святого отца были непонятны, вызывали гнев и раздражение. После последней фразы раздались недовольные крики. Кто-то из охраны крикнул - о каком это Боге он говорит? Олло велит убивать врагов. Лучше погибнуть в бою и попасть в рай, чем жить рабом!
Услыхав последние слова, священник вообще обезумел. Он потряс кулаком над головой, как бы грозя Леону
– Одумайтесь!
– крикнул он - вы ведете своих
Он торопливо повернулся и быстрым решительным шагом пошел к двери. Его товарищ, не проронивший за все время ни слова, последовал за ним. Им никто не препятствовал, и миссионеры свободно покинули зал, в который набилось уже достаточно много народу. Люди были возбуждены. Они с жаром обсуждали ситуацию, и всех возмущала сама мысль о возможной сдаче Метросу.
Глава 12
Тупая, ноющая боль мучила его по утрам. Сердце ныло, каждое утро вызывая эту отвратительную боль в груди и тревогу в душе. Что-то неуловимое тяготило его, особенно сильным это ощущения становилось утром, когда разум еще дремлет, а все мысли такие кристально ясные и четкие. Что-то шло не так. Леон не мог сформулировать свои ощущения. Днем они полностью покидали его, оставляя в ворохе дневных забот и проблем. Но ночью, особенно под утро когда тревожные сны сменялись предрассветным бодрствованием, мысли и ощущения чего-то неправильного наваливались на него с новой силой. Он потерял покой. Снова вернулось ощущение безысходности и бессмысленности существования. Предчувствие чего-то плохого не оставляло. Это пока оставалось незаметно окружающим, но для себя Леон наконец осознал - это не то что он хочет. Мир который он так хотел создать уже почти родился, но при этом стали исчезать и его целеустремленность с верой в свое предназначение. А по утрам после пробуждения стало давать знать о себе сердце ноющей тупой болью. Что же ему нужно?
Он не знал ответа на этот вопрос. В глубине души Леон начинал понимать, что нет такого места во Вселенной, где можно найти покой. Нет! Все люди одинаковы и все места похожи одно на другое. Люди колоний угрюмы, озлоблены и жестоки; они приняли его только тогда, когда он стал самым угрюмым, озлобленным и жестоким из всех.... Земляне, конечно, не шли ни в какое сравнение с населением колоний - они были беспечны и жизнерадостны. Однако это различие существовало лишь при беглом взгляде со стороны. Общество землян раздирали те же противоречия что и колонии, люди мучились одинаковыми проблемам, и цена за ошибку и там и здесь была одна - смерть. Гуманное сообщество землян жестоко расправлялось с теми, кто не вписывался в общий порядок вещей, чье поведение или образ мыслей не соответствовал привычным стереотипам, принятым в данном месте и времени... Леон это хорошо прочувствовал на собственной шкуре - он видел чем кончают такие отщепенцы... Стереотипы... Мы все живем стереотипами - думал он.
– Чудовищно - мысли его колыхнулись - чудовищная, само контролирующая, само сохраняющаяся система... Нам внушают, что системы нет, что есть свободное воле излияние индивидуумов - граждан. Все, или почти все верят в такое положение вещей, в справедливость общественности, в мудрость правителей и вообще власти. Если людям показать такие места как Гейнос... То они не воспримут это знание. Не принял бы их разум такую действительность. Не привыкли их мозги к таким усилиям: сравнивать, делать выводы, сопоставлять факты...
Леон усмехнулся - он в своих умозаключениях ходит по кругу, вновь и вновь возвращаясь к одним и тем же фактам. Но что должно следовать из всего этого? Похоже, ты Леон просто боишься сделать вывод. Потому что этот вывод, как динамит, подложенный под краеугольный камень здания, обрушит твое сложившееся мировоззрение, опрокинет все ценности и убеждения, лишит их смысла, развеяв иллюзию о свободе человека.
Второй раз он оказался в мыслях на краю, за которым предстояло падение в бесконечную неизвестность. Однако теперь этот шаг не пугал его. Он уже не беглец стремящийся затеряться в космосе и прожить жизнь изгоем. За ним стоят люди. Если он ошибается, если проповедует ложные идеалы, их ждет смерть. Их ждет смерть теперь уже в любом случае - ту ничтожную вероятность, что кто-то выживет в предстоящей войне, Леон в расчет не брал. Путь войны был открыт, и отыграть назад теперь было уже невозможно - слишком многое поставлено на карту. Священники оказались правы, предупреждая о гибели его мира - масштаб предстоящей войны позволял сравнивать последствия ее с великим библейским бедствием, когда погибнет большая часть человечества. Однако его аргументы, приведенные священникам, были так же верны и ни он, ни его люди, ни на одну минуту не усомнились в принятом решении.