Бездна
Шрифт:
Глеб сразу увидел камеру на торпеде. Все вокруг нее было разбито пулями, а она стояла целая и невредимая, светила зеленым светодиодом.
– Камера, – сказал Глеб. – Камера! Все это время она работала, транслировала картинку в «гестапо»… Значит, они все знают. Знают марку и номер машины.
Глеб с досадой захлопнул дверцу и пошел обратно к джипу, так и не забрав документы.
Дежурный доложил Чердыне:
– На Партизанской террористами расстрелян автомобиль с опергруппой. Террористы уехали на сером джипе «шевроле» госномер Х 695 МУ в сторону проспекта Энергетиков.
– Перехватить.
– Есть, –
Маклауд, прищурясь, смотрел на сбитый «джедай». До геликоптера было около тридцати метров. Он стоял напротив входа в церковь в луже полыхающего топлива и масла. Густо валил черный дым. Ветер нес его над землей. Голос Кабана из рации произнес:
– Похоже, к нашему православному помощь подошла.
– Похоже, так, – ответил Маклауд. – Похоже, сегодня вообще не наш день… Я так думаю, Кабанчик: они ведь могут уйти втихаря под прикрытием дыма. – Маклауд сделал паузу и с нажимом повторил: – Запросто могут.
Кабан сказал:
– Ну нет. Этих индейцев я не отпущу. Их скальпы – мое бабло.
Маклауд подумал: мудак. Здесь проще лишиться собственного скальпа.
Техники завершили подготовку «Джедая», на тележке выкатили его из ангара. Машина – заправленная, с полным боекомплектом – стояла на крыше Башни под дождем, блестела в лучах прожекторов черными боками. Старший техник доложил командиру авиакрыла: машина к работе готова. Командир сам сел за пульт управления, прогнал предстартовые тесты и запустил двигатель. Лопасти геликоптера начали вращаться. С них струйками сбегала вода.
Студент сказал в рацию:
– Ну, я пошел за Маклаудом.
– Вместе пойдем, – ответил Кот. – Кстати, сколько их там?
– Вроде двое.
– Подожди меня. Я сейчас подтянусь поближе, и – начнем.
– Жду.
Глеб сел в машину, захлопнул дверцу и сказал:
– Уходим! У них на торпеде – камера. Сейчас за нас возьмутся всерьез.
Водитель выругался, воткнул сразу вторую передачу, рванул с места. На улице остался стоять расстрелянный «форд». В салоне сидели два мертвых оперативника, на заднем сиденье тихо умирал третий.
Кабан сказал Маклауду:
– Ну что, Мак, пошли рубить бабки?
– Пошли, – ответил Маклауд. Он выскочил из-за укрытия, пробежал метров десять, присел за кучей земли рядом с узкой траншеей. Когда-то эту траншею выкопали бомжи – добывали тут медный многожильный кабель. Следущимю встал и побежал вперед Кабан. Он перескочил траншею… в этот момент из-за завесы дыма горящего «Джедая» появился человек.
Кабан смотрел на Студента. Студент – на Кабана. Их разделяло десять метров, они начали стрелять одновременно. А победил в этой дуэли Кот – он хладнокровно вкатил две пули в ноги Кабана. Кабан рухнул как подкошенный.
Маклауд прошептал: оба на! Вот и сходил за скальпами.
И тут начал стрелять пулемет «Джедая» – от жара замкнуло контакты электроспуска.
– Падай, Сашка! – крикнул Кот. Студент упал в жирную грязь под ногами.
Маклауд укрылся за земляной кучей.
Видимо,
Маклауд сказал сам себе: что-то мне здесь не нравится. Здесь стало слишком горячо.
Он острожно соскользнул в траншею. Она была узкой и глубокой – по грудь. На дне плескалась вода. Маклауд пригнулся и двинулся прочь.
Студент склонился над Кабаном, приставил ствол к голове:
– Я давно хотел до тебя добраться, Маклауд.
Преодолевая боль, Кабан ответил:
– Я не Маклауд… Я – Кабан.
– Чем докажешь?
– Наколка… Наколка на груди.
Кабан дышал тяжело, хрипло. Студент рванул на Кабане липучки разгрузки. Потом вытащил нож, вспорол куртку. Увидел, что свитер на груди Кабана пропитан кровью. Он вспорол свитер и футболку. Увидел маленькую дырку на груди. По ее размеру догадался, что это пуля с «Джедая». Из дырки толкчами выплескивалась кровь, заливала вытатуированную свирепую, клыкастую кабанью голову на левой стороне груди.
– Где Маклауд? – спросил Студент. Кабан не ответил. Студент схватил его за ворот куртки, тряхнул, закричал: – Маклауд где?
Кабан снова ничего не ответил. В его глазах уже была дремотная поволока смерти.
Они успели доехать до конца Партизанской, когда сверху упал яркий белый луч, схватил машину. Водитель напряженно спросил:
– Что такое?
Глеб спокойно ответил:
– Это «Джедай».
Почти одновременно с Энергетиков на Партизанскую выскочил автомобиль. Ослепил дальним светом, а громкий голос сверху произнес:
– «Сабурбан» три пятерки, приказываю остановиться, выбросить наружу оружие, выйти всем из машины с поднятыми руками. Вам будет сохранена жизнь.
Глеб сказал:
– Значит так: я сейчас выброшу автомат и выйду с поднятыми руками.
– Ты что, Глеб?
– Не перебивай, Битый. Я сейчас выйду с поднятыми руками. Начну орать, что мы сдаемся. Как только услышишь: сохраните мне жизнь! – бросишь мне свой автомат. Я начну стрелять по «Джедаю», а вы выскакивайте из машины и как зайцы разбегайтесь во все стороны. Может, кому повезет.
Голос «Джедая», а в действительности голос пилота-оператора – произнес:
– У вас десять секунд. Черех десять секунд открываю огонь.
– Прощайте, мужики, – сказал Глеб. Он посидел две или три секунды, потом рывком распахнул дверцу, выбросил из машины АК.
Пилот-оператор видел происходящее «глазами» «Джедая» – сверху и со стороны: пустая улица в лужах и мокрых листьях, и блестящая от дождя машина в ярком луче света. Из распахнутой дверцы вылетел автомат. Потом показались вытянутые вперед руки, потом ноги. Потом вылез человек. Пилот пошевелил джойстик управления пулеметом, взял его в прицел. Человек поднял лицо вверх и закричал: