Бездна
Шрифт:
– А помните, как мы с ней познакомились? – Кирилл отхлебнул из тонкостенного рокса виски чайного цвета, хрустнув попавшей на зуб ледышкой, сморщился, – ну-у, послушались вас, Владимир Юрьевич! Зачем бурбон заказали? Можно, я себе односолодовый возьму?..
– Пей, пожалуйста, что есть, – отмахнулся лысой головой Сапегин, сам немного захмелевший, теребил черную бороду, поглядывая на лица друзей.
– Как не помнить? Я ее с вами и подружил. На голову бедной девчонке…
Веранда ресторана в послеобеденное будничное
– Почему же?.. – возразил через пару минут Виктор, со вздохом встал из-за стола, распрямляясь высокой грузной фигурой. – Что она раньше-то видела?! Кажется, ей все нравилось. По миру поколесила – многим и не снилось. А то, что произошло – трагедия. Я понять не могу – зачем? Ребята, есть у кого покурить? Ароматное, в смысле.
– Во-первых, Виктор Юрьевич, вы не курите, – заметил, оторвавшись от телефона, Руслан, абсолютно седой, с грустными проницательными глазами, не старый еще, но издерганный ответственной работой, – во-вторых, вся трава в Европе. А туда не пускают. Если по делу, слабо я верю, что Ариша сама с моста сиганула. Высокие тоскливые материи, честно говоря, не ее сильная сторона, Господи, прости!.. Помянем давайте, девочка была добрая и ласковая…
Кукурузный бурбон булькнул в глотках пятерых взрослых мужчин, побежал, всосавшись быстро, разносить по жилам короткую радость. Сапегин, в отличие от бросившего курить Виктора, не мучивший себя поиском ароматных сигарилл, закурил свои обычные, ткнул пальцем в грудь пьяному уже, приехавшему из морга Рогову.
– Первым с ней был ты, Шурик. Помнится, хотел даже трудоустроить поближе к себе. Правда, подарками не баловал и пикниками тоже. Хотел ведь, как тебе удобнее, чтоб по команде, верно? А баба – она же, как кошка. Долго не гладил – подождет-подождет, да и к новому хозяину…
– Чего ты, Вовка, на меня гонишь? – Рогов поднял налитые алкоголем выцветшие глаза, прокашлялся шумно, – я так и хотел, да! Может, работала бы сейчас у меня, ну, тормозили с ней слегка, зато живая была бы… Сам же ее под Руслана подложил, а теперь мне втыкаешь. Иди к черту!
Сапегин отвечать не стал и, опустив на нос коричневые очки, пускал дым прямо в паникующий комариный рой.
– Ну, не ругайтесь, парни, – примирительно поднял ладони Кирилл, долив в стаканы алкоголь, – эй, Настя, или как, погоди?.. Вика! Принеси еще, только не купажированный. И угря копченого. И овощей. Жрать захотел. А про Арину – я вообще думаю, что она
– Так любила, и так все было клево – что с моста прыгнула. Отличная версия, Кирилл, подходящая, – язвительно отметил Руслан, через кромку стакана разглядывая официантку, спешившую выполнить заказ. – Саша, ты, кстати, неправ. Владимир ее мне не подкладывал. Сама. Я, грешным делом, начал планы строить. Типа на будущее. Если бы не одна ее черта… как это назвать?.. Мм-м, непосредственность?..
– Глупость, – подсказал Сапегин, – что тут лавировать? Школу едва закончила. Жила бог знает в каких условиях. Папа и мама ею не занимались. Это не вина Арины, и мы ее памяти правдой не оскорбим.
– Это так, – согласился Руслан, – а давайте вспомним, кто с ней был в последнее время? Точно не я. После того, как она за Кириллом начала бегать на мероприятия, я отскочил.
– Ну, здравствуйте! Ничего такого. Ты обиделся, что ли? Всего-то разок с ней в клуб сгоняли, потом пару раз брал в командировку. И всех делов… Да и не бегала она вовсе, просто я – самый из вас добрый.
Виктор Юрьевич бродил по веранде, покачиваясь пружинисто на стонущих досках, колыхал крупной фигурой, облаченной в белые летние одежды богатого кавказца.
– Ребята, а почему вы думаете, что с ней были только мы пятеро? Смешно просто, честное слово. Не говоря плохого – дело-то молодое. Стала бы Арина ждать, пока мы куда-нибудь пригласим или заедет кто из нас, как же!
– Виктор Юрьевич, со всем уважением, поправка, – улыбнулся Сапегин, – не пятеро, а четверо. Я ее пальцем не трогал. Никогда. Ну, и второе – квартиру мы ей снимали у моего кореша в комплексе. Дом новый, малоквартирный, если помните. Камеры в подъездах, закрытая территория. И она об этом знала. Так что рисковать нашим хорошим отношением не стала бы. Во всяком случае – шансы на это невелики.
– Ну, я, получается, был с ней последний, – пожал плечами Рогов, – на дачу брал. И что?! Только при чем это – суицид? Причина какая-то должна ведь быть. Записки не оставила, все тайны с собой унесла, бедняга. Я сегодня в морге был… тяжело, парни. Инфаркт чуть не хватил.
– А вскрытие что? Покажет что-нибудь? – Кирилл со чпоком извлек пробку из очередной благородной бутылки и разлил виски в чистые стаканы, – ну, может, алкоголь, шмаль?.. Или болела, рак, например? Тогда повод хоть был.
– Протокола не было еще, – покачал головой Рогов, – выпьемте давайте. Пусть земля ей будет пухом.
Руслан хлебнул, задумчиво вытер салфеткой капельку, упавшую на голубую рубашку-поло, проговорил глухо, вполголоса:
– Как тут ни крути – наша ответственность. Относились к девчонке не то, чтобы плохо, а так – по-свински. Наверное, ее устраивала эта жизнь. Да только мы с вами – не маргинальные же личности. Должны быть добрее. И вот – ее больше нет. Это горе. И мы, очевидно, будем об этом долго помнить.