Бездомыш. Предземье
Шрифт:
Ужас даже не нужно придумывать. Не успеть могу беса выпустить. Нельзя малышнёй рисковать!
— Ты гляди, как запел, — довольно осклабился Зимородов. — Что ты знаешь про деньги, убогий? Про много особенно. Да мы золотом срём.
Но клинок опустил. Жадность даже богатым не чужда. А мне только и надо, что времени лишнего чуть.
— Десять золотых! Моя доля с хозяина леса! Всё отдам! Пощади только!
Ну всё! Опустился засов. Заперший малых Дорох возвращается в дом. Пусть зайдёт, и…
— Всего червонец? — усмехается Яшкин брат. —
— Сделано. Засранцы в сарае.
Исполнивший приказ Дорох заходит в дом и даже — какой молодец — прикрывает за собой дверь.
Давай, Ло!
Рывок вперёд — и, оттолкнувшись ногой от груди Яшкиного брата, моё тело кувыркается через голову, выкручиваясь из державших меня рук. Перекат по полу. Подхваченный с досок нож сквозь пробитый сапог впивается Зимородову в ногу. Тот орёт и пыряет меня сверху вниз клинком в грудь.
Боли нет. Да и раны нет. Видно, меня защитили те самые, согнанные в кучу незримые чешуйки, про которые рассказывал бес. Зато есть захват руки и хитрый рывок. В полуприседе Ло умудряется провернуться вокруг себя, не выпуская запястье противника. Тот визжит ещё пуще и роняет свой узкий меч.
Рядом с ухом пролетает кинжал одного из врагов, что держали меня. Бес как будто спиной тоже видит. Не глядя, машет куда-то назад подхваченным клинком Зимородова, а сам уже ныряет под стол.
Кувырок. Сдёрнутая со стола скатерть летит в набегающего Дороха. Ло заскакивает на лавку. Два шага по ней — и прыжок. Оттолкнувшись от стены, взлетает под потолок. Взмах мечом. Брызги крови — и, схватившись за рассечённое горло, ещё один недруг с хрипом валится на пол. Первый, от которого Ло отмахнулся чуть раньше, с точно такой же раной уже корчится в предсмертных судорогах подле Яшкиного брата, что, хромая, пятится к двери.
— Да прикончите уже ублюдка!
Но во множественном числе обращаться тут не к кому. Третий воин, чьё сердце бес пронзил в молниеносном выпаде, сползает вниз вдоль стены. Потративший же лишнее мгновение на борьбу со скатертью Дорох замер с вылупленными глазами и, похоже, решает для себя в данный миг — нападать ему на оказавшегося мастером боя мальчишку или дёргать отсюда?
В итоге он выбирает второе и бросается обратно, к ведущей во двор двери. Поздно. Подхватив оброненный одним из трупов кинжал, Ло метает его в спину труса. Клинок, делая два оборота, входит Дороху под лопатку.
— Куда?
Бес в прыжке достаёт Зимородова, уже выскочившего было в прихожку. Чётко за раненную стопу ухватил. Дёргает окровавленный сапог на себя. Яшкин брат падает и пытается лягнуть Ло другой ногой, но само собой не попадает. Бес пришпиливает врага к полу ударом в бедро. Прошивший плоть и штанину клинок гвоздём входит глубоко в доску, а Ло уже сидит на спине Зимородова и пальцами впивается в шею врага, как некогда душил его брата.
То есть он его не душит, а мучает. Тело раненного выгибается дугой. От боли он даже хрипеть сейчас толком не может.
— Я считал твоего младшего брата умнее. Почему
Я не узнаю свой собственный голос. Он страшен своим спокойствием. Ло — не человек. Впрочем, это я и так знаю.
— Если хочешь жить, отвечай.
— Поклянись, что отпустишь! — с трудом выдавливает из себя Зимородов.
— Единым клянусь. Мне плевать на тебя и на всех вас.
— Отец не знает! Нога… Лечилка в кармане! Достань! Сдохну же…
— Доставай сам.
Бес соскакивает со спины Зимородова и выдёргивает из его ноги меч.
— Мать! Как больно…
— Не так громко.
Бес рывком переворачивает раненого. Теперь одна моя рука зажимает ему рот, а вторая приставила к горлу клинок. Яшкин брат дрожащими пальцами сдёргивает крышку с пузырька с зельем. Вязкая жидкость полилась на сквозную рану. Содранный кое-как вместе с носком сапог отлетает в сторону. Остатки лечилки капают на дырку в стопе.
— Отец ничего не знает, — кривясь от боли, пыхтит Зимородов. — Если эта история вскроется, на весь род позор ляжет. Прадед бы от Яшки отрёкся и дружинникам его сдал. Сам я это затеял всё. Чтобы брата потом носом тыкать.
— То есть Яков тебя не просил?
— Да какой там просил? Он даже не знает, что это я ему перстень достал. Василь, слуга его, у меня на прикорме. Сначала про проигранный Ермолову спор рассказал. Потом про придумку в нору тебя кинуть. Затем уж и про угрозы твои. Яшка, дурень, Василю, как себе, доверяет, а ведь это я его приставил к нему, когда тот малым совсем был.
— Хорошо, — кивает бес. — А, где Лина?
— Без понятия, — кривится Яшкин брат. — Шлюху прадед давить собирается, пока та к нему сама на коленях не приползёт. Её трогать нельзя. По утру куда-то ушла. Даже выманивать, как у нас в планах было, не пришлось.
— Понятно, — снова кивает бес. — Твоих людей будут искать?
— Не, — мотает головой Зимородов. — Это не родовые. Я же не дурак — наших брать на такое дело. Хочешь, прямо во дворе закопай. Хочешь, потом повозку за трупами пришлю. Кстати, мне с кого-то из них сапоги и штаны надо снять.
Что-то рано купчонок расслабился. Уже думает, как домой возвращаться не в рваном наряде. Это клятва Единым его подкупила? Или просто зелье боль притупила, и стоящий напротив мальчишка — бес уже отпустил Зимородова — больше не кажется ему порождением Бездны?
Внезапно снаружи послышались быстрые приближающиеся шаги. Ло мгновенно сместился к двери и вжался в угол сбоку от входа. Указательный палец к губам, большой чертит линию по горлу — эти знаки обращены к Зимородову.
— Хозяин, шлюха возвращается! — заглядывает в приоткрывшуюся дверь человек Зимородова.
И не успевает он понять, что происходит, как бес, вгоняя ему острие меча в глаз, рывком затаскивает мужика внутрь и закрывает дверь.
— Про этого ты мне не рассказал.
— Не успел. Собирался как раз, — зачастил Яшкин брат. — Как удачно с ним вышло. Теперь точно все концы в воду.