Бездушные. Искупление
Шрифт:
***
Николас
Как можно быть настолько доверчивой? Как можно познакомится с человеком и в этот же день устраивать с ним чаепитие?! Да будь эта новая подружка хоть три раза беременная...
Заезжаю на подземную парковку незнакомого мне жилого комплекса. Хотя… почему же незнакомого? Кажется, здесь проживает управляющий моим казино.
Паркуюсь как можно ближе к лифту, и нарочито громко хлопаю дверью. Ещё раз сверяю адрес с сообщением от Снежка, и давлю на кнопку лифта. Пока лифт едет, слышу поблизости
Парень на ходу расстегивает темно серое пальто, и тащит в свободной руке… шоколадный торт. Миленько.
Поравнялся со мной, и смерил меня равнодушным взглядом. Да ладно?
Обычно, глядя на меня, у людей создаётся ощущение того, что рядом с ними… как там сказал дантист? Уголовник. Сейчас и у меня такое чувство, что этот щегол не пушистее, чем я.
Створки лифта расходятся в стороны, но парень учтиво пропускает меня вперёд. Он вдавливает кнопку семнадцатого этажа. Вот так совпадение…
– Вам какой? – Бросает на меня короткий взгляд.
– Нам по пути.
Брюнет вновь скользит по мне уже более проницательным взглядом. Задерживается на моих руках и тихо хмыкает.
Он однозначно мне нравится.
Я чувствовал, как накаляются стены лифтовой кабины. Я всегда чувствую такую энергетику. Непростой парень. Я более, чем уверен.
Интересно, кому тортик?
Когда мы, наконец, доезжаем до семнадцатого, и двери вновь расходятся, я ни без удивления обнаруживаю, что следуем мы с ним в одном направлении.
За пару шагов до цели, парень все-таки тормозит. Оглядывается на меня, и я замечаю тень очередной ухмылки на его лице.
– Я так понимаю, - Склоняет голову на бок. – у меня гости?
– Я так понимаю, тортик для вашей жены?
***
Агата
– Как прошёл твой день?
Вижу его размытую тень за матовым стеклом душевой кабины. Шорох одежды и звон пряжки ремня.
– Хорошо. А твой?
Дверца медленно открывается, впуская в просторную кабину прохладный воздух. И Николаса.
Мулат обводит мою фигуру ласкающим взглядом, и моя кожа тот час покрывается россыпью мурашек. Двигаюсь в сторону, позволяя ему присоединиться.
– Чертовски медленно.
Полные губы растягиваются в хищной улыбке, а крепкие руки тут же притягивают к себе.
– Ты не злишься больше?
– Я не злюсь, Снежок. И не злился. Я просто боюсь за тебя.
Его пальцы цепляют мои влажные волосы и мягко накручивают их на кулак. Слегка оттягивают назад, и я запрокидываю голову, подставляя под горячий рот свою шею. Вздрагиваю, когда языком он проводит по коже, и посасывает её. Ноги чуть заметно дрожат.
– Я не переживу, если с тобой что-то случится, Агата. – Шепчет мне на ухо. – Я всё ещё настаиваю на охране. Почему ты такая упрямая?
– Мне хватает Сергея. Он и так ходит за мной хвостом.
–
– Думаешь, я не знаю? Хочешь приставить ко мне роту головорезов?
– Так вот какого ты обо мне мнения?
Нико прячет улыбку, и перехватывая меня за шею, припадает к моим губами. Так жарко. И так жадно. Не сдерживаю стон и поднимаюсь на носочки. Впиваюсь пальцами в крепкую спину мулата.
– Ты с ума меня сведёшь, Снежок. – Рычит, подхватывая мою грудь свободной рукой, и цепляет зубами острый ноющий сосок.
Опускаю руку, и следую ниже. Добираюсь до жёстких волосков и, наконец, обхватываю пальцами каменный член. Сжимаю их на бархатистой коже, и Николас шипит, толкаясь возбуждением в мой кулак.
– Чёрт!
Отскакивает от меня, и выключает воду. А мой низ живота сводит лёгким спазмом. Сжимаю бёдра, в попытке помочь себе этим.
– Не здесь… - Николас выходит из душевой и тянет меня за собой.
– Что? Ты боишься?
Глупо хихикаю, не узнавая себя. Я чувствую, как меняюсь с ним. Или выпускаю то, что всегда сидело глубоко внутри.
– Иди сюда. – Он игнорирует мой вопрос, и подхватывает меня на руки. – Я не злюсь на тебя, mi niсa, но наказать, тебя всё же следует…
***
Я цедила бокал вина уже примерно час. Рассматривала его тату, и обводила их пальцами. Исследовала узоры, попутно пересчитывая шрамы на смуглой коже.
– Когда ты сделал первую татуировку?
Николас играл с моими волосами, что аккуратно прикрывали обнажённую грудь. Его взгляд ласкал моё тело. Я в прямом смысле чувствовала тепло от его зелёных глаз. Как же я ненавидела эти глаза. Они казались мне ужасными. Разрушительными. Разъедающими.
– В шестнадцать. – Он приподнимается, чтобы прикоснуться губами к моему плечу.
– Какая из них?
– Вот эта. – Демонстрирует мне руку. Тыльную сторону ладони украшала голова буйвола.
– Что она означает? – Провожу по ней подушечкой большого пальца, и вспоминаю об утерянном кулоне, что он отдал мне чуть больше года назад.
– У моего отца была такая же. Я не успел спросить у него о её значении. Но в память о нём сделал.
– Мне жаль Нико. – Потеря родителей отзывается болью в груди. Выходит, я такая же сирота, как и он. Мой папа умер, а родная мама канула в лету.
– О чем ты?
– Мне жаль, что тебе пришлось потерять родителей… ещё и таким способом. Страшно представить, что ты пережил. Ты ведь был ещё совсем ребёнком…
– Это было так давно, Снежок. Любая боль делает нас сильнее. Любое наказание, это урок, который нас закаляет.
– От слова «наказ»?
– Именно. Я пережил это...
– Нико?
– М? – Он снова начинает массировать мне голову, тихо мурча. Хотя, мурлыкать сейчас должна я…
– А когда ты впервые взял в руки оружие? Какого это было?