Бездушные. Моя топь
Шрифт:
– Есть какие-нибудь новости? – перешагнула через себя. Её надломленный голос неприятно поцарапал гортань.
– Есть...
– пропел, склоняясь над брюнеткой. Поднёс руку к своим губам и поцеловал намотанные на пальцы пряди. Мягко коснулся губами, провёл носом, вдыхая аромат. – ты пахнешь, как кухарка...
– Разве это плохо? – возмутилась, вытягивая волосы из плена его пальцев. – и... не заговаривай мне зубы. Ты сказал, что есть новости. – подняла подбородок выше, выдерживая его тёмный и немного отстранённый взгляд. От него сжимались внутренности.
–
– Помочь?
– Помоги мне обмыться. Там... на спине... небольшие раны. Я не дотянусь. – широкая улыбка обнажает его клыки, делая его до невозможности похожим на зверя.
– Не боишься, что я сделаю хуже?
– Не боюсь. – не задумываясь ни на секунду. Отступил на пару шагов, и скомканной футболкой провёл по своему торс, стирая с кожи кровь. Тихо зашипел, когда задел края пореза. – ну, так что? Поможешь?
...
Шум воды заглушал её сдавленное и неравномерное дыхание. Иванка осторожно смывала кровь с его спины, и чувствовала головокружение. Уборная казалось настолько маленькой, что дышать удавалось через раз. Это клаустрофобия? С чего вдруг? Это он виноват. Руки тяжелеют от каждого движения. Его фигура расплывается перед глазами.
– Ты сможешь увидеть Виктора. – нарастающий гул в ушах замер. Прекратился в тот момент, когда его голос разрезал звенящую тишину. Рука Иванка застыла на его плече. Мягкая губка выскользнула из пальцев, и девушка опустила взгляд. Ошарашенно наблюдая за тем, как кровь вперемешку с водой исчезает в водостоке. В области желудка раздувался шар, готовый лопнуть в любой момент. Марк продолжал стоять к ней спиной. Впился ладонями в стену душевой кабины, опустив голову и так же глядя себе под ноги. Мышцы под её пальцами напряжённо застыли.
Знал, что совершает ошибку. Возможно, роковую. Для себя. Но почему-то посчитал правильным, сказать это. Почувствовал раздражение и резкую головную боль. Тряхнул плечами, сбрасывая её руки, и развернулся к девушке лицом. Встретил её растерянный взгляд. Злился. И даже сам не понимал, почему?
– Подними мочалку, Иви. – нарочно сказал это таким тоном, чтобы у неё даже мысли не появилось о том, чтобы огрызнуться. И она это поняла. Коротко кивнула, и, поджав дрожащие губки, опустилась на корточки. Закрыла глаза, когда поняла, что он не отпустит её сейчас просто так. Нащупала мочалку, касаясь его ног, и спешно поднялась. Было страшно. Сердце колотилось, как ненормальное.
– Ты говоришь мне правду? – стискивает в кулачке влажную губку, выжимая из неё чуть розоватую воду. Чувствуя, как она попадает на её ноги. В голени неприятно впивался высокий борт душевой кабины.
– Я отвезу тебя к нему. – склонил голову, и провел пальцами по её предплечью. Выше. – но без глупостей, Иви. Иначе... плохо будет всем.
Она кивнула, не в силах поверить его словам. Это казалось сном. Воображением... мираж, замаячивший на горизонте. Зависла, смотря сквозь мужчину, и нервно облизнула губы...
– Раздевайся.
Глава 25
Иванка
– Что говорят врачи? – не глядя на мужчину, продолжала смотреть на Виктора.
– Ничего, – пожал плечами, и скользнул большим пальцем по её локтю, – если бы ни этот случай, то вряд ли бы ты смогла вообще его увидеть.
– В каком смысле?
– Ты бы смогла его увидеть только после его депортации. И то не факт. Но они специально затягивали с этим делом. Его хотят убрать. Тихо и без лишнего шума.
– Почему?! – её колючий взгляд, наконец, впился в мужественный профиль.
– В общих чертах ты и так всё знаешь. Он мешает. И не только Йохану. Как я понял… - оглянулся за спину, убедившись, что конвой на безопасном от них расстоянии, – он владеет информацией, которая не выгодна людям из правительства.
– А они здесь причём?! – возмущённо прошипела, и потянула руку из его хватки. Бесполезно. Крепкие пальцы лишь крепче сжались на нежной коже.
– Думаешь, у таких людей, как мы… нет своих покровителей? Думаешь, все, кто там сидят: белые и пушистые? Всё настолько взаимосвязано, Иви… слишком тесно.
– Хочешь сказать, что процветанию вашего… - перешла на шёпот, облизнув сухие губы, – способствуют люди из политики?
– Можно и так сказать… и, между прочим, твоё присутствие здесь, тоже очень рискованно. Не забывай, что тебя тоже ищут. Мне пришлось попотеть, чтобы нас сюда допустили. Чтобы все сделали вид, что не знают, кто ты такая…
– Но ведь они знают, кто ты такой?! – взмахнула чёрными ресницами и опустила взгляд на его руку, что крепко держала её за локоть, – они знают, и ничего не делают?! Почему?!
– Ищи ответ выше… - подмигнул ей.
Иванка зажала губы зубами, и почти незаметно вздрогнула. Вновь взглянула на брата. Было невозможно больно смотреть на него и знать, что у тебя нет ни единого шанса прикоснуться к нему. Так привычно положить голову на его широкую и тёплую грудь. Он всегда оберегал её. Настолько, что она до сих пор не может поверить в то, что у него была тайная жизнь. Настолько чёрная, что ей это и не снилось.
– Что со мной будет, если он… - не в силах произнести роковые слова. Нижняя челюсть слегка задрожала. Хотелось громко кричать. Подбежать к Виктору и трясти его до тех пор, пока он не откроет глаза.
– Если он не выкарабкается, я сдам тебя в бордель…
Рваный вдох возмущения. Едва сдерживаемый писк. Его улыбка. Нет, скорее оскал… чёртов подонок.
– Мерзавец. – произнесла одними губами.
– Я буду твоим постоянным клиентом, Иви, – ослабил пальцы и провёл ими вниз, к запястью, – и единственным.