Бездушный
Шрифт:
— Около трёх тысяч гвардейцев, тысяч пять-семь территориальной стражи. Осадные машины. Множество арбалетчиков. Костяк — четыре копейные роты. Конных немного.
— То есть, готовы и крепости штурмовать, и в поле сражаться, но для глубоких рейдов не предназначены? — уточнила Лика.
— Именно так, сеньора, — кивнул глава магсовета. — Всех рейдовых вы уничтожили возле горы.
— Как скоро, по-вашему, они будут здесь? — глухо спросил Аршаф.
— Не раньше, чем через пару недель, но я могу ошибаться. Я всё-таки не стратег, — развёл руками мастер животных.
Тур с Ликой переглянулись.
—
— Увы, — вздохнул Балий. — Он сделан из рунного камня. Вернуть его к жизни может только владелец или кто-то из чернокнижников.
— То есть, посмотреть по второму кругу, что там записано, мы не сможем?
— Да, мастер Тур.
Тур почесал в затылке и досадливо сморщился.
Не совсем понимая, в чём суть проблемы, я посмотрел на Рей. Та быстро указала глазами на Балия, а после на выход из зала.
— Спасибо, мастер. Мы больше вас не задерживаем, — поблагодарил я главу магсовета и, поднявшись из-за стола, лично проводил его к двери. А когда дверь за ним затворилась, обвёл взглядом соратников:
— Ну? Кто может мне объяснить, что это за хреновина — рунный камень, и почему его нельзя активировать без чернокнижников?..
Глава 3
Просветить меня по поводу рунного камня вызвались Аршаф с Рейной. Первый взял деактивированную «летуху» за крылья и аккуратно раздвинул их, обнажая нутро. Вторая вынула из «умершего» голема мутноватый белёсый кристалл размером примерно с полкулака.
— Это и есть рунный камень, — сообщила она. — Изготовлен из цельного кристалла тилландского хрусталя, с количеством граней от восьми до шестидесяти четырёх.
— Тилланд — это...
— Южные земли, где живут чернокнижники, — предвосхитила мой вопрос Рей. — Самоназвание — Ривия. Себя они, к слову, зовут саиры и пери. Саиры — это маги-мужчины, а пери — женщины...
— Они там все колдуны? — поднял я бровь.
— Нет, — засмеялась Рейна. — Относительно обычных людей, колдунов там примерно столько же, сколько у нас магов. Но их колдунство совсем не похоже на наше. Они не используют мысль, речь или жест. Они творят магию через руны. Такие, как здесь, — она подняла кристалл и ткнула пальцем в одну из граней. — Видишь?
— Вижу.
На гладкой поверхности и впрямь проступали какие-то тёмные закорючки.
— Их потому и называют у нас чернокнижниками, что все заклинания саиры и пери записывают чёрными письменами.
— Они их записывают лишь на таких вот кристаллах? — не смог удержаться я от вопроса.
— Не обязательно, — встрял в разговор Аршаф. — Их могут записывать где угодно и на чём угодно. На бумаге, на камне, на дереве, на стене дома... да хоть даже на земле. Но лучше всего, конечно, для таких записей подходят кристаллы тилландского хрусталя.
— И как же все эти руны работают?
— В запись вливают силу, и она превращается в действующее заклятье.
— А потом?
— Что потом?
— Когда сила заканчивается?
— Заклятие гаснет, — пожал плечами Аршаф.
Я почесал за ухом.
— Ясно. А что происходит с рунами?
— Они остаются, — снова включилась
— А если носитель разрушить? — я забрал у дамы кристалл и внимательно рассмотрел его.
Классический икосаэдр. Граней ровно двенадцать штук, все пятиугольные, и на каждой что-то написано-нарисовано.
— Это не так-то просто, — хмыкнула Рей. — Но если удастся, то да, заклятье исчезнет.
Я усмехнулся и уронил многогранник на каменный пол.
Поднял. Осмотрел. Ни царапины.
Действительно, чтобы такой разбить, надо весьма постараться.
— Сколько надо энергии, чтобы его опять активировать.
Аршаф посмотрел на Рейну, Рейна на Лику, Лика на Тура.
Последний развёл руками:
— Боюсь, даже если мы все попытаемся, ничего не получится. Тут только верховный сможет, и то не факт... или хозяин заклятья.
— Но мастер-големщик из этого вашего... третьего корпуса как-то сумел ведь.
— Он взял готовый кристалл, уже активированный, — пояснила Лика.
— А где он его раздобыл? Империя с югом вроде бы как на ножах, не?
— Война войной, а прибыли прибылями, — пожал плечами Аршаф. — Сам в своё время такими делишками занимался. Выгода — десять концов, но убытки, ежели что, измеряются не деньгами.
— А чем? — взглянул я на него с интересом.
— Головой, — «вор» провёл ладонью по горлу и зло скривился. — Всю контрабанду рунных камней крышует Конклав. Кто конкретно, не знаю, но конкурентов не терпят. Глушат сразу и намертво. Так что, какой бы барыш ни светил, жизнь всё равно дороже.
Несколько секунд я смотрел ему прямо в глаза.
Аршаф мой взгляд выдержал.
— Ну, хорошо. Ладно. Но тогда почему наши маги сами не создают рунные камни, раз это так выгодно.
— Потому что не могут, — вздохнула Рейна.
— Потому что у них отняли эту возможность, — сказала, как сплюнула, Лика.
— Мы об этом уже рассказывали, — мрачно пояснил Тур.
Аршаф презрительно фыркнул, но промолчал.
— А повторить можно? — повернулся я к Туру.
— Можно, — не стал отнекиваться охотник. — Когда погиб последний дракон, его наследие прибрал к рукам император. И, как завзятый скряга, разделил драконову магию на ценную и не очень, а затем спрятал в своём дворце всё самое лучшее. Миру, в итоге, достались лишь крохи того, что когда-то принадлежало всем. Способных использовать силу стало намного меньше. Тем, кто остался, пришлось выбирать, какую часть собственной магии развивать, а какую забросить, иначе не хватит силы на основное умение. Восполнять запасы энергии и подниматься на новый уровень стало возможно лишь с разрешения избранных — членов Конклава и их приближённых. Мастера-артефакторы и големщики попали в полную зависимость от жрецов храмов Баат, ведь наполнять артефакты энергией получалось теперь лишь от священных камней. А что до магии рун, то её в Империи вообще уничтожили вместе с теми, кто мог её применять...