Беженцы
Шрифт:
– Сейчас вы поедете с лейтенантом и он отдаст вам две картины и несколько листочков акварели. Все привезете сюда и упаси аллах, если хоть один листочек будет испачкан или помят. Понятно?
– Понятно.
– Передайте Чурбану, что все в порядке. Пусть отправляет эшелон.
Они кивают головами.
Ольга ругает меня во всю.
– Ну что ты наделал? Как мы теперь отчитаемся за картины?
– Доехать бы до России, а ты о каких-то картинах
– Это ни какие-то, это Никольский. Романтик Юга, поэт. А
– Оленька, мы сейчас отделались двумя картинками и несколькими листочками акварели, а могли потерять все, даже жизнь.
Она пристроилась на корточки рядом и прижавшись щекой к плечу, говорит.
– Я все понимаю, но... жалко.
Мимо проносятся пески. Состав мотало на давно не ухоженной колее.
– Скоро граница, опять в Туркмению, - говорю я.
Ольга прижалась ко мне и молчит.
На границе опять шмон. Узбеки рьяно проверяют, не провозим ли мы оружие и другие запрещенные вещи. Целый наряд, четыре человека с офицером копаются в вещах несчастных беженцев. Слышны вопли моих боевиков, у них отнимают охотничьи ружья.
– Но нам даже в Туркмении разрешали их везти, - вопит один из них.
– Не положено, - сухо отвечает офицер.
– Коля, сейчас с нами что-то будет, - с ужасом говорит Ольга, - Они сейчас все найдут.
Наряд подходит к нашему вагону и уже готов залезть внутрь.
– Капитан, - прошу я, - можно вас на секунду.
Все недоуменно уставились на меня.
– Чего надо?
Я протягиваю ему записку мафиози.
– Что это?
Капитан читает шевеля губами. Потом задумчиво смотрит на меня.
– Декларация в порядке?
– Да. Везде подписана.
– На, возьми, - он протягивает мне записку обратно.
– Пошли дальше, командует он своей группе.
Наряд идет к следующему вагону.
– Неужели пронесло, - слышу шепот Ольги.
– Я молилась про себя, бог помог.
Если бы бог. Помог мафиози.
Кунград забит эшелонами. Здесь не только беженцы, здесь товарные и пассажирские составы. Кунград последний узбекский город, после которого необходимо сделать колоссальный прыжок через пустыню, топи и степи до казахского города Бейнеу. Здесь нет пограничных нарядов, зато шатается масса мелких банд и группировок. Милиции почти не видно и эти парни шастают от эшелона к эшелону в поисках добычи.
Максимов пришел ко мне совсем расстроенный.
– Коля, нам надо уехать от сюда быстрее.
– Это я слышу в каждом городе, где мы задерживаемся. Так что теперь нас держит?
– Диспетчер.
– Чего?
– Диспетчер. Тот, который распределяет отправление составов в путь.
– Пойдем туда. Поговорим с ним.
– Я уже был. Там вооруженная охрана, меня и близко не подпустили.
– Пошли. Ольга, - обращаюсь в вагон, - оружие у тебя, поняла.
– Поняла.
– Подай, пожалуйста,
Она протянула чемодан. Я вытаскиваю на всякий случай пачку денег и пропихиваю в карман.
– Возьми обратно.
– Бросаю ей чемодан.
– Поосторожней там, - слышу ее голос уже на земле.
Узбеки в неряшливой одежде, но зато все вооруженные до зубов сидели у двери в кирпичное здание.
– Сюда нельзя, - встал поперек толстомордый тип.
– У меня пропуск, - отвечаю я.
Все охранники смеются.
– Какой пропуск? Шайтан может быть пропуском, а ты нет.
– Вот, - протягиваю записку мафиози.
Лицо толстомордого меняется. Записка проходит по кругу. Все молчат и молчание затягивается.
– Чего надо? Мы можем помочь, - вдруг говорит один из них.
– Нужно протолкнуть наш эшелон в Россию.
– Всего-то. Это мы сейчас сделаем. На, - он протягивает записку, большой человек писал, береги ее. Эй, парни проводите этих... до эшелона и скажите машинисту их поезда, что бы сейчас же отправлялся.
Сопровождающие- это железнодорожник, которого выпихнули из здания, другой охранник с автоматом за спиной.
Мы подходим к своему эшелону и вдруг выстрел прогремел, где-то в его в средине. Потом опять. Я бросился на звук. Около моего вагона пусто, народа нет. Зато на земле валяется тип с раскинутыми руками. Несколько парней прячутся за вагонами, злобно глядя на вагон. Я подскакиваю к двери.
– Ольга, все в порядке?
В вагоне плачь.
– Коля, они полезли... я стреляла.
За моей спиной охранник и железнодорожник.
– Что здесь происходит?
Подскакивают несколько прятавшихся парней.
– Эта... стерва... везет добра, во... Маиса продырявила, когда полез.
– Твой вагон?
– спрашивает меня охранник.
– Да.
– Так вот, - обращается он к окружающей шпане, - в вагоне добро нашего уважаемого Раиса. Документ мы проверяли. Если хоть пылинка вывалиться от туда, вам всем конец. Сейчас утащите это дерьмо, - он пихнул ногой в раскинувшуюся личность, - этот поезд я отправляю.
Лежащего схватили за руки и поволокли. Все разошлись, а охранник с железнодорожником пошли в голову состава. Я заскочил в вагон. Ольгу била истерика.
– Понимаешь, он лез... я и нажала... он опять... я...
Она билась лицом в мою грудь. Я прижал ее к себе и девушка понемногу стала затихать. На полу валялся пистолет, он дернулся вместе с составом. Мы тронулись в пробег до Казахстана.
В Бейнеу дождь. На вокзале пусто, только мокрый красный плакат с белыми буквами бросается в глаза. "Русские- свиньи убирайтесь в свой свинарник". Нас не пытаются задержать и, быстро заменив тепловоз, отправляют в путь. Так мы доехали до Маката, а там, выделив угля, воды и даже кое-что из хлеба и пищи, эшелон погнали в Актюбинск.