Безликий бастион
Шрифт:
Я с улыбкой открыл дверь ванной, думая, что ничто сегодня не испо ртит мне день, но сильно ошибся. Этот ден ь мне запомниться на всю жизнь.
Улыбка от лица пропала. Глаза расширились. Из головы испарились все мысли, оставляя там глухую тишину, не пропускающую ни звука из жизни. В этот момент хотелось закричать, закричать так сильно, что всё стекло в доме бы вмиг разбилось, но я не издал ни звука. Я, просто молча, уставился вперёд, сглатывая всё то, что рва лось
Она висела на моём детском шарфике с закрытыми глазами. На её щеках красовались дорожки от слёз, а пухлые губы были чуть приоткрыты, будто она кричала и сильно вздыхала. Но она не вздыхала, она задыхалась… На её тонкой, как у лебедя шейке были видны красные следы от ногтей. Она пыталась высвободиться, но было слишком поздно.
Если бы я был девчонкой и красился, то чёрные дорожки из слез давно стали бы автотрассами, тянущиеся от моих щёк до пола, становясь пятнами жестокого настоящего. Но это были всего лишь прозрачные водяные булыжники, сметающие почти всё, летя к полу и громыхая там, как метеоритный дождь.
Возможно, прошла вечность, а возможно и пару минут, как я смог что-то вымолвить. На исходе дыхания я упал на кол е ни и, взявшись за длинную юбку маминого халата, громко зарыдал.
– Аврора , ты чего? Аврора!- Я звал маму, но ёё стройные ноги без каких-либо звуков колыхались из стороны в сторону, в двадцати сантиметрах от пола. – Аврора , проснись. Умоляю. Мама !
Я продолжал тянуть её за ноги, умоляя проснуться. Умоляя хотя бы чуть-чуть приоткрыть свои глаза, но она меня не слышала. Не желала слышать, как я не желал видеть её страдания. Как не желал видеть весь этот ужас, к которому всё и вело. Я видел лишь себя и свои проблемы. И тогда мама всё поняла. Маме стало стыдно за меня и она ушла . Оставила меня со своими проблемами одного, как я оставил ее.
– Аврора , я знаю, что ты больше не дышишь. Я знаю, что ты мне не ответишь. Но я уверен, что ты обязательно меня слышишь. Своего сына. Раньше ты этим гордилась, а сейчас… Я ничего не делал, чтобы добиться твоей любви. Я делал всё, чтобы добиться её, но только не у тебя. У других. И вот теперь ты уходишь… ушла… и я понял, твоя любовь важнее всех. Важнее всего.
Я вновь потянул за ноги, целуя ухоженные ступни и лодыжки. В одно мгновение я услышал звук разрывающейся ткани и мигом встал на ноги, поддерживая лёгкую фигуру мамы. Размотав тонкий шарфик на её шее, я взял её на руки и прижал к себе. Такой холодной, как сейчас она никогда не была. Перестав задыхаться, я внюхался в каштановые волосы, заплетённые в косу, и понёс ее прочь из ванной.
Она оставалась неподвижной даже тогда, когда я положил её на диван и улегся рядом, сжимая в своих объятиях.
– Мам, помнишь, ты мне рассказывала про отца? Помнишь, ты сказала мне, что ждёшь его и будешь ждать всегда? Так вот, я знаю, что ты не вернёшься, но ты всегда будешь со мной. Я никогда тебя не забуду. Я всегда буду любить тебя. Прости, что не берег тебя. Прости, что был ублюдком. Я знаю, что это из-за меня ты заболела. Из-за меня столько проблем. Сначала девчонка, потом ты… мама… Аврора . Прости меня.
Я отогнал воспоминания, которые как нож вновь ранили меня. Каждая прожитая минута в прошлом становилась бомбой замедленного действия, разрушая меня. Прошло десять лет, но боль не стала слабее, она лишь притупилась, как открытый перелом, покрывшийся тонким слоем кожи, но периодически кровоточащий.
Задумавшись, я и не заметил, как дошёл до дома. Заперев за собой калитку в задней части участка, я убрал все инструменты и в полном молчании поплёлся к себе в комнату. Ужинать сегодня мне не хотелось.
Хватило и неприятного подобия на чаепитие с этой высокомерной моделью Настей. Она не только меня унизила, но и вновь ткнула в эти воспоминания о том дне. Да, она безумно красивая. Ее идеальное лицо напомнило мне лицо моей матери, но разница в том, что Настя бездушная искательница богатств, а моя мать… Вот кто был ангелом, и не только с виду, но и внутри.
Я улёгся в кровать и зарылся с головой в одеяле. Мне не хотелось ничего, даже раздеваться. Я лёг в том, в чём ходил целый день, без какого-либо желания снять одежду. Я даже не удивился тому, что впервые не захотел ужинать, ведь это вполне нормально. Когда я углубляюсь в воспоминания о маме, мне не хочется ничего. Ни жить – ни умирать.
И как вы думаете, что было дальше?
Конечно, в мою комнату ворвался Витя, который целый день бездельничал и под вечер очнулся, чтобы меня достать. С громким хлопком он закрыл за собой дверь и, столкнув меня с кровати, занял моё место, врубая телевизор. Я возмущённый встал на ноги и уставился на него.
– Какого чёрты ты тут делаешь?
– Я как идиот валялся целый день на диване и пялился в телик. Не поверишь, но я просмотрел весь первый сезон Ходячих мертвецов.
– Поэтому ты пришёл ко мне пялиться в телик?
– Мне просто стало скучно. Может в Xbox сыграем? Или в танчики?
– У меня нет настроения. – Без эмоций ответил я, поворачиваясь спиной к другу и направляясь в ванну.
– Кстати, где ты был? Я искал тебя в саду, но ты будто сквозь землю пропал.
– Я гулял.- С паузой проговорил я, пялясь в зеркало на своё отражение.
Никогда ещё таким уставшим и измотанным я себя не видел. Кроме, конечно, того времени, когда не стало мамы.
– И где же?- Не унимался Витя.
– Так, в округе. Эм… кстати, ты не знаешь ничего о наших соседях?
– Каких ещё соседях?
– Ну, из тридцать шестого дома? Там вроде бы как живут.- Я даже не успел договорить, как в отражение увидел друга, стоявшего в дверном проёме. Он, облокотившись на косяк, уставился на меня.
– Значит, зацепили тебя эти девчонки, да? Красивые, ничего не скажешь.- Он без эмоций прошёл в ванную комнату, и с равнодушным выражением лица расстегнул ширинку и принялся справлять нужду, совсем меня не стесняясь.