Безликий
Шрифт:
– Это Жан-Пьер…
– Где тебя черти носят? – прошипела кузина. – Ты мне нужен! Прямо сейчас!
– Буду через пару минут.
– Только воспользуйся черным ходом! – предупредила Софи и повесила трубку.
Я вытащил из кармана пистолет и дослал патрон, сунул «Зауэр» обратно и лишь после этого покинул телефонную будку. Мимоходом кивнул владельцу заведения и вышел на улицу, а там огляделся по сторонам куда внимательней, чем прежде.
Перекресток, на котором стоял трехэтажный каменный особняк клуба, был не самым оживленным; дальше
Прохожих на улице оказалось совсем немного, все они спешили по своим делам, на одном месте торчал только постовой. Еще неподалеку маячил продавец газет, но он маячил тут каждый день. Как и дворник, что заканчивал подметать тротуар.
Я шагнул на дорогу и в этот момент к особняку подъехал открытый экипаж, на заднем сиденье которого вольготно расположились два прекрасно известных мне персонажа: Большой Джузеппе и его подручный Эннио по прозвищу Малыш. Впрочем, «малышом» тот мог показаться лишь на фоне своего грузного и кряжистого спутника, а на деле не уступал мне ни ростом, ни шириной плеч.
Джузеппе и Эннио были бандитами и верховодили в шайке сицилийцев, промышлявшей вымогательством, контрабандой и торговлей наркотиками. Муж Софи вел с ними какие-то дела, а вот сама она их на дух не переносила. И никогда на моей памяти с ними не работала.
Так какого черта?! Что изменилось теперь?
Перебежав через проезжую часть, я повернул за угол, дошел до узкого прохода между домами и юркнул в него. Там сразу сорвался на бег и очень скоро очутился у крыльца черного хода. Дальше начинались огороженный высоким забором задний двор клуба и подворотня соседнего жилого дома.
Взлетев по ступенькам, я лихорадочно заколотил молоточком, и дверь сразу распахнулась, но ее проем оказался полностью перегорожен массивной фигурой вышибалы. Бритая наголо голова громилы блестела от восковой мази, под сплющенным носом чернели щеголевато закрученные усы, а грудная клетка больше напоминала бочонок; пиджак легонько потрескивал при каждом движении охранника. Некогда он выступал цирковым борцом, да и сейчас формы не растерял, выглядел мощным и грозным.
– Жан-Пьер? – поглядел на меня вышибала с нескрываемым сомнением.
– Он самый, – улыбнулся я. – Ты Лука, да? Кузина предупредила обо мне?
Громила посторонился и объявил:
– Проходи.
– Она в кабинете? – уточнил я, шагнув за порог.
– Я провожу.
Лука задвинул засов и повел меня через служебные помещения.
В клубе уже вовсю шла подготовка к вечернему представлению, бегали с охапками разноцветных нарядов костюмеры, возились с щетками полотеры. Дверь общей гримерной оказалась распахнута настежь, и я успел бросить взгляд на прихорашивавшихся там красоток из кордебалета.
– Да
У кабинета владелицы клуба уже пританцовывал от нетерпения жилистый и смуглый Гаспар по прозвищу Матадор – невысокий испанец, быстрый словно мангуст. При нашем появлении он сунул в карман немалых размеров наваху, которой играл до того, и прошипел:
– Лука, где вас черти носят?! Они давно внутри!
– Ну вот, мы здесь, – пробасил громила.
Гаспар нервно рассмеялся, поправил высокий стоячий воротничок сорочки, из-под которого выглядывал краешек уродливого шрама, и вновь сунул руку в карман к любимой навахе.
– Не дергайся, Матадор! – попросил его Лука – и попросил вовсе неспроста. Гаспар и в самом деле был слегка… неуравновешенным. Некогда он участвовал в боях с быками, но одна-единственная ошибка положила конец карьере матадора, превратив расчетливого бойца в дерганого неврастеника.
– Давай же! – поторопил меня Матадор. – Чего ты ждешь?!
Я приложил к губам указательный палец, призывая его к молчанию, и прислушался, но из кабинета не доносилось ни звука. Тогда постучался и сразу толкнул дверь, не дожидаясь ответа.
– Кузина! – громогласно объявил я, шагнув в комнату, и замер на пороге. – О-о-о… У тебя гости?
– Заходи, Жан-Пьер! – поспешно пригласила меня Софи и незаметно для бандитов прикрыла верхний ящик рабочего стола.
Большой Джузеппе развалился в глубоком кресле, его подручный стоял у выходившего на улицу окна. Дорогие костюмы обоих были пошиты на заказ, заколки для галстуков и запонки сверкали благородным золотом. Так и не скажешь, что перед тобой головорезы, но взгляни в глаза – и не ошибешься, они самые.
На меня сицилийцы посмотрели мрачно и даже недобро. Предупреждая вопросы, Софи с улыбкой произнесла:
– Позвольте представить, мой кузен Жан-Пьер.
Большой Джузеппе задумчиво потер черневший бритой щетиной подбородок и нахмурился.
– Мы о делах говорим – нет? Не о твоей семье, правильно?
Софи беспечно рассмеялась.
– Продолжай, Джузеппе, прошу тебя. У меня нет секретов от кузена.
Я прикрыл за собой дверь и прислонился плечом к стене, не став проходить вглубь комнаты. Сицилиец взглянул на меня еще пристальней прежнего и усмехнулся.
– Вижу, ты поняла наконец, что клуб нуждается в твердой мужской руке?
Снисходительность головореза покоробила меня, но я не стал возмущаться или выказывать недовольство и лишь широко улыбнулся.
– Нет, вовсе нет, – поправил я Джузеппе. – Просто присматриваю, чтобы здесь никто больше не умер. – И после едва заметной паузы добавил: – Случайно.
Эннио напрягся и отступил от окна, его лицо перекосила нехорошая ухмылка. А вот Большой Джузеппе лишь кивнул, принимая мои слова к сведению. Он закурил, кинул прогоревшую спичку на пол и перешел к делу.