Безмолвная честь
Шрифт:
— Плавание прошло без приключений, — без запинки отозвалась Хироко, — благодарю вас.
Она по-прежнему не могла понять, почему дядя обращается к ней по-английски — в конце концов, он родился в Японии. Хироко решила, что отец просил дядю дать ей возможность попрактиковаться в языке. Тем не менее ей мучительно хотелось поговорить по-японски. Беседовать на чужом языке им, двум японцам, казалось ей нелепостью.
Дядя был не более американцем, чем она сама, пусть даже провел в Штатах двадцать лет, и его жена и дети родились здесь.
Такео провел гостью через толпу на пристани, носильщик следовал за ними с чемоданом. Через несколько
Рэйко в ярко-красном платье поспешно выбралась из машины и заключила Хироко в объятия, пока Такео помогал носильщику пристраивать чемодан в багажнике «шевроле».
— О, какая ты красавица! — воскликнула Рэйко, улыбаясь гостье. Сама она была миловидной женщиной, ровесницей Хидеми, но в отличие от матери Хироко носила короткую стрижку, умело пользовалась косметикой, а ее красное платье показалось Хироко слишком броским.
Хироко низко поклонилась тете, выказывая уважение к ней, как прежде — дяде Такео.
— Это ни к чему, — заметила Рэйко, по-прежнему улыбаясь. Взяв Хироко за руку, она повернулась к детям и познакомила их с гостьей. Рэйко называла детей Кеном, Салли и Тами, Хироко же знала, что их зовут Кендзи, Сатико и Тамико. Шестнадцатилетний Кен был на удивление рослым для японца, а, четырнадцатилетня я Салли казалась почти взрослой в спортивных туфлях, серой юбке и розовом кашемировом свитере. Эта хорошенькая девушка-подросток была точной копией своей матери. Прелестная восьмилетняя Тами, резвая и смешливая, бросилась Хироко на шею и крепко расцеловала, прежде чем та успела что-нибудь сказать.
— Как хорошо, что ты приехала, Хироко! — радостно выпалила Тами и немедленно отпустила замечание насчет роста гостьи:
— Ты почти такая же маленькая, как я. — Хироко рассмеялась и поклонилась детям, с любопытством разглядывающим ее. — Мы так не делаем, — объяснила Тами. — Кланяются только бабушки и дедушки. И носить кимоно здесь не надо. Но твое кимоно очень красивое.
Детям Хироко казалась хрупкой японской куколкой. Тами настояла на своем желании сесть сзади, вместе с Хироко и Кеном, а Салли перебралась на переднее сиденье, к родителям.
Через несколько минут они двинулись в путь, и вскоре у Хироко закружилась голова от детской болтовни и смеха: дети рассказывали ей о своих школах и друзьях. Тами объясняла, как устроен ее кукольный домик. Рэйко попыталась успокоить детей, но те были слишком возбуждены приездом двоюродной сестры, которая терпеливо выслушивала их. Хироко оказалась такой хорошенькой, такой миниатюрной, и ее густые волосы так ярко блестели под солнцем. Салли не удержалась и заметила, что Хироко похожа на куклу, которую когда-то подарил ей отец, и пожелала узнать, привезла ли гостья с собой западную одежду.
— Да, кое-что, — ответила Хироко. — Отец решил, что в колледже она мне понадобится.
— Отличная мысль, — подхватила Рэйко. — А Салли одолжит тебе недостающие вещи, Хироко.
Хироко была очарована своей тетей Рэй, как она просила называть ее. Рэйко казалась настоящей американкой: в ее речи не слышалось ни малейшего акцента, впрочем, она же родилась во Фресно. Родственники ее отца выращивали там цветы на продажу, и родители Рэйко подключились к семейному делу еще до рождения дочери. Рэйко родилась в Штатах, но несколько лет проучилась в Японии, став таким образом кибей: японкой, рожденной вне родины. В Японии она никогда не чувствовала себя как дома. Она была американкой до мозга костей, после
— Я понимаю, как тебе сейчас трудно, Хироко, — сказала тетя Рэй. — Когда родители отправили меня учиться в Японию, я чувствовала себя так, словно оказалась на другой планете. В Японии мне было слишком непривычно. В то время я с трудом могла объясниться по-японски, а никто из наших родственников не знал английского. Все они казались мне странными и старомодными.
— Да, прямо как он, — вмешавшись в разговор, Салли указала на Кена, и все рассмеялись.
— Знаю, привыкнуть к новому нелегко. Вероятно, все мы кажемся тебе чудными. — Рэйко улыбнулась Хироко, и та робко улыбнулась в ответ, не поднимая глаз. Она едва осмеливалась смотреть в лицо кому-либо из спутников и, когда с ней заговаривали, в глубоком смущении опускала глаза. Салли еще никогда не видела такой пугливой девушки. Но и Хироко не могла поверить своим глазам: родственники настолько впитали обычаи и манеры американцев, что только лица давали право назвав их японцами. Они говорили, действовали, двигались иначе, чем японцы. Казалось, ничто не связывает их с родиной.
— Тебе нравится американская еда? — с любопытством спросила Салли. Девушкам предстояло поселиться в одной комнате, и Салли умирала от желания расспросить Хироко, есть ли у нее друг. Кену тоже не терпелось это выяснить — он уже давно дружил с Пегги, живущей по соседству.
— Я никогда ее не пробовала, — смущенно призналась Хироко, и Тами захихикала.
— Не может быть! Значит, ты никогда не пробовала гамбургеры и молочные коктейли? — Тами уставилась на сестру, словно та прибыла с Марса.
— Никогда, но я читала о них. Это очень вкусно?
Тами покатилась со смеху — с английским Хироко надо что-то делать.
— Это объедение! — заверила Тами. — Они тебе понравятся.
Вечером семейство собиралось устроить настоящий американский ужин — барбекю во дворе — и пригласить соседей, американцев и японцев, чтобы познакомить их с гостьей из Японии Такео был непревзойденным специалистом по барбекю. На ужин предполагались гамбургеры и хот-доги, стейки и курица. Рэйко взялась сварить кукурузные початки, приготовить картофельное пюре и салат, а Салли — испечь ароматный хлеб с чесноком. Тами целое утро помогала матери печь шоколадное печенье и сдобные булочки, а потом — делать домашнее мороженое.
Поездка до Пало-Альто заняла час. Дядя Так провез гостью мимо университета — величественного здания, совсем не такого, какое ожидала увидеть Хироко. В его архитектурном стиле было нечто испанское или мексиканское, вокруг расстилались ровные, тщательно ухоженные зеленые лужайки. Долгие годы Хироко слышала рассказы об университете и была в восторге увидеть его своими глазами.
— Юдзи собирается приехать сюда на следующий год, — заметила Хироко, невольно переходя на японский, и дети с удивлением воззрились на нее. Судя по их лицам, они не поняли ни слова. — Вы не говорите по-японски? — спросила она, глядя на них с не меньшим изумлением. Как же родители не сумели научить их японскому?