Безмолвная

Лер

* * *

После ухода Маши и я не задерживаюсь. Прячу пачку банкнот в карман, доедаю остатки обеда — брошенные, но не забытые, — и, прихватив подарок, выхожу на улицу. Пока иду в сторону остановки, то и дело трогаю ладонью бедро, там, где ткань джинсов слегка оттопыривают свалившиеся, как снег на голову, деньги. Проверяю, не почудилось ли мне? Нет, не почудилось. Незнакомка действительно подарила мне миллион вон. Я специально пересчитал, прежде чем спрятать деньги.

Застаю

старика дома. Тот, увидев, в каком я виде, бросается расспрашивать, что случилось. Пишу всего лишь одно короткое предложение, совершенно не подумав, какую бурю оно за собой повлечёт.

[ Меня уволили ]

— Уволили? Но, почему? Ты нагрубила начальнику?

Мотаю головой. Врать я не умею, да и не вижу смысла. Отвечаю, как есть. Почти.

[ Мне предложили другую работу, более прибыльную, и я согласилась. Но когда приехал хозяин клуба и узнал сколько мне лет, выгнал и запретил там появляться впредь ]

— А как же место СонЁн? — дрожащим голосом спрашивает меня Чинчин. — Кто теперь будет за неё работать — ты об этом подумала?

Оправдываться всегда тяжело, а иногда и вовсе — вредно, особенно, когда осознаёшь масштаб своего косяка. Оправдываться, будучи немым — и подавно. Но я пробую. Пишу какую-то чушь, про то, что мне не оставили выбора.

Лучше бы молчал.

— Ты сегодня же поедешь в клуб и будешь умолять принять тебя обратно на работу, иначе, можешь забирать свои вещи, — старик кивком указывает на большую сумку возле стены, видимо, кто-то привёз их накануне, — и возвращаться к себе домой!

Кажется, Чинчина действительно проняло. Его голос, хоть и дрожал, но звучал достаточно убедительно, чтобы начать что-то делать. Увы, своим ультиматумом он не оставляет мне выбора. В клуб мне путь заказан — это наверняка, но и альтернативных вариантов выхода из неприятной ситуации я не вижу. Поэтому, больше ни слова не напечатав, собираю пожитки, плетусь восвояси. Ощущаю себя побитой собакой, которую, недовольный её поведением, хозяин выгнал из дома.

Что ж, поделом мне. Погнался за лёгкой деньгой, забыв, зачем я вообще вышел на работу. Эгоизм чистой воды. Эгоизм, помноженный на алчность. И в этом весь я.

* * *

Как только за прыткой девчонкой закрылась дверь, КванГо направился в комнату старшего сына.

— ШиЕн, — взялся с места в карьер глава семейства, — что эта школьница делает в моём доме, и почему на ней твой пиджак? Чем вы тут занимались?

Парень никак не отреагировал на скрытый смысл в вопросе. Казалось, его интересовала лишь сама девушка, что он и подтвердил ответным вопросом.

— Апа, она ещё здесь?

— Я выгнал её из дома. Сын, я запрещаю тебе общаться с этой особой, и тем более, приводить её сюда. Ты меня понял?

— Я и не собирался, апа. Она невоспитанная идиотка,

которая не знает элементарных правил приличия. Она упала на пляже и повредила ногу. Я предложил ей воспользоваться нашей аптечкой и привёл домой.

— Тогда, почему ты спрашиваешь? — нахмурился КванГо.

— Я хотел забрать пиджак. Она оставила свой дома, а на берегу холодный ветер дует. Я же говорю, она — безмозглая идиотка, апа!

К несчастью последнего, многое повидавший на своём веку «Апа» был иного мнения об умственных способностях немой гостьи. Конечно же, сыну об этом он не сказал, а сделал пометку в уме не оставлять без внимания девчонку, подозрительным образом оказавшуюся рядом с его старшим отпрыском.

Приехав в «Остров» КванГо устроил выволочку, уже бывшему, управляющему, дорабатывающему свою последнюю смену. Бледный, тот стоял перед боссом вытянувшись по струнке и стараясь даже дышать тише, пока начальник разносил его в пух и прах.

— Я плачу деньги не за то, чтобы ты подбирал с улицы всяких проходимиц, кое-как умеющих дрыгать ногами! У меня работают профессиональные танцовщицы, а не малолетние школьницы. Почему никто не додумался спросить у неё паспорт? Каким вообще образом она проникла в здание мимо охраны?

— Понимаете, босс, я нанял её вместо заболевшей уборщицы… — начал было объяснять побелевший СунБок, но КванГо его тут же прервал.

— Ах, так она ещё и уборщица? А ты разве не знал, что на тяжёлые работы нельзя привлекать подростков? Как я теперь буду объясняться с трудовой инспекцией, когда история всплывёт, кретин!?

— Прошу простить меня, босс КванГо-сии! Не увольняйте меня, пожалуйста, у меня семья. Мне нечем будет их кормить!

Казалось, ещё немного, и бывший управляющий бухнется на колени, вымаливая прощение у своего работодателя. Собственно, СунБок, это и собирался сделать, так как, терять работу из-за верного, как он считал, решения, в его планы не входило.

Драматический момент прервал администратор, без стука залетевший в кабинет управляющего.

— Босс, босс, я не знаю что делать, — выкрикнул он с порога. — У нас небывалый наплыв посетителей, и персонал не справляется. Такого никогда ещё не было! Гости уже заняли весь зал, а у входа просто огромная очередь!

Тут, администратор заметил что кроме управляющего, в помещении находится ещё один человек. Он резко переменился в лице, опознав в нём хозяина клуба, но быстро спохватился и принялся тому усиленно кланяться.

— Прошу простить меня, директор КванГо-сии, я не знал, что вы здесь, директор КванГо-сии.

Заинтересованный директор перевёл тяжёлый взгляд на вестника:

— О чём ты говоришь? В «Острове» проходит какое-то мероприятие? Почему я не знаю?!

— Что вы, директор КванГо-сии, — снова принялся кланяться администратор, — они все пришли посмотреть выступление новой танцовщицы!

— Какой ещё танцовщицы? — не веря собственным ушам, спросил КванГо. Администратор, неловко переминувшись с ноги на ногу, переглянулся с СунБоком, а затем, последний, догадавшись, о ком идёт речь, произнёс: