Безмолвный Джо
Шрифт:
– А как насчет адреса?
Она помотала головой. "Попросите Перлиту".
Мы пересекли оживленный перекресток и снова оказались около штаб-квартиры ИАКФ. На нас многие косились – очаровательная женщина в желтом платье и рубленый бифштекс в шляпе.
– Вы знали, в какое время он собирается на Линд-стрит?
– Примерно. А вам зачем?
– Мне надо выяснить, кто знал, когда и где Уилл собирался быть в тот вечер.
Дженнифер кивнула, продолжая отрешенно смотреть перед собой. Шагая, она напряженно пыталась проанализировать полученную информацию.
Потом
– Да. Допустим, я знала где. Но не знала когда.
– Зачем вы звонили Перлите?
Дженнифер остановилась и зло посмотрела мне прямо в глаза.
– Вы профессиональный шпион?
– Просто я хорошо запоминаю все, что слышу.
– Господи.
Тряхнув головой, Дженнифер резко развернулась, показывая, что хотела бы закончить нашу прогулку. Ритм шагов передавал всю гамму захлестнувших ее чувств – раздражение, ярость, стыд.
Мы миновали дискотеку, из которой несся оглушительный музыкальный рев.
– Это моя давнишняя подруга. Она навела нас на "Ритц", именно там и появилась Саванна. Перлита считала, что Уилл должен быть ей благодарен. Когда вы были у Хаима, я как раз ей звонила, что он здесь.
"...О'кей, о'кей. Да, он сейчас здесь".
– Но она так и не появилась.
– Она сказала: что-то ей помешало.
– Что именно?
– Она не объяснила.
– Зачем ей понадобилось с ним встречаться?
– Луз... Перлита хотела поговорить с ним насчет своего брата. Его зовут Феликс Эскобар.
Наконец до меня дошло. Давний приятель Уилла окружной прокурор Филип Дент был главным обвинителем по делу Феликса Эскобара о двойном убийстве. Эскобар, рядовой мексиканский мафиози, при попытке ограбления магазина застрелил в упор двух человек. Две недели назад Денту передали заключение жюри, которое совещалось по этому делу сорок пять минут. Обвинение требовало смертной казни.
– Значит, Перлита хотела попросить Уилла повлиять на это дело, – прокомментировал я. – И надеялась, что Уилл поговорит с Дентом.
– Она добивалась снисхождения для брата.
– Сам Феликс снисходительностью не отличался.
Остановившись у витрины кафе, она обернулась ко мне.
– Убирайтесь прочь, Джо. Вы неприятный и опасный тип.
– Оставить вас прямо здесь, посреди улицы?
– Пошел вон отсюда.
Уши у меня вспыхнули. По Четвертой улице проехала машина с включенными на полную мощь динамиками, от которых затряслись даже стекла в витрине. В ожидании, когда проедет этот оркестр на колесах, я смотрел на разъяренное личико мисс Авилы.
– Мисс Авила, Перлите было кое-что известно. Она знала, что Уилл находится в офисе ИАКФ, потому что вы сообщили ей об этом по телефону. И позднее она тоже знала, где был Уилл, потому что звонила ему по сотовому телефону. И возможно, поделилась с кем-то этой информацией. Вы ей не говорили о деньгах, о его плане? О том, куда он направлялся?
– Я не могу помнить каждое сказанное слово. Я помогаю своим друзьям.
– Это вы дали Перлите номер телефона Уилла?
– Может быть, не помню.
– Учитывая, чем все закончилось, вы должны понять, насколько это было опасно.
– Я помогаю друзьям.
– Похоже, воспользовавшись вашей помощью, они и расстреляли Уилла.
Она хлопнула меня ладонью по щеке, но по здоровой половине лица.
– Что вы делали с деньгами, которые вам передавал Уилл? Поскольку я сам регулярно считал и складывал эти пачки, то знаю, как часто и как много вы получали от него – по две тысячи в неделю, последние...
– ...Я и без вас знаю, сколько там было!
Она взмахнула разведенными в разные стороны руками, Чуть ниже плеча я заметил поблекшую татуировку, которая покрывала всю внутреннюю сторону руки.
– Это было не для меня, а для нас. Для них. Бедняков и больных. Эти деньги предназначались для продолжения работы ИАКФ на время прокурорского расследования. Наши банковские вклады арестованы из-за сообщений в прессе, что мы будто бы повлияли на результаты выборов с помощью голосов нелегальных эмигрантов. Это ложь. Вот Уилл нам и помог.
Встав напротив меня, она прошипела мне в лицо:
– Хотите узнать кое-что полезное для себя, Джо? И быть как ваш отец? Тогда ответьте на звонки Хаима. Он пытается помочь семье Мигеля Доминго. Вы нужны Хаиму так же, как ему был нужен Уилл. Вы ведь его сын. Вот и делайте то, чем занимался ваш отец, поговорите с Хаимом.
– Мисс Авила, кто вас разрисовал? Я говорю о татуировке.
– "Рэйтт-стрит".
– Шайка Перлиты.
– Это было уже давно. Оставьте меня. Я никогда не причинила бы вреда Уиллу. И с чего вы решили, что дать номер его телефона другу – то же самое, что убить его? Вам трудно понять, что такое дружба, верность и уважение. Вы не умеете ничего – только выполнять распоряжения человека, взявшего вас на работу, за которую денежное вознаграждение не предполагается. Вот и продолжайте заниматься этим полезным делом и звоните Хаиму.
Я почувствовал, как кровь прилила к лицу, и подумал о Хаиме, Мигеле Доминго и Лурии Блас. Может, действительно мой долг перед Уиллом – продолжить то, во что он сам верил? Да, в моих силах помочь женщине, которую он любил, даже если она меня ненавидит.
Развернувшись и взмахнув на прощание копной своих черных волос и подолом желтого платья, она с силой распахнула стеклянную дверь кафе "Лос-Пончос".
В 10.17 я припарковался рядом с железнодорожной станцией компании "Амтрек" в Санта-Ане. От платформы в темноту уходили сужающиеся пучки рельсов. Было холодно и облачно. Диктор объявил о прибытии поезда из Коуст-Стар-лайт. Отодвинувшись в глубь зала для встречающих, я встал за пальмой в горшке. На деревянных скамейках зашевелились дремавшие пассажиры. Многодетная семья притиснулась вплотную к входным дверям. Минутой позже я почувствовал вибрацию и мерный грохот колес поезда. Он вынырнул из темноты и остановился у здания вокзала.