Безмолвный убийца

Сэндфорд Джон

— Как вы могли допустить, чтобы этот сукин сын Беккер сбежал? — спросил загорелый полицейский.

— Я тут ни при чем, — спокойно ответил Дэвенпорт.

— Тебе следовало его пристрелить, когда у тебя была такая возможность, — заявил другой, с некрасивым лицом.

— Я об этом думал, — ответил Лукас, лениво уставился на него и смотрел до тех пор, пока тот не отвел глаза.

Кто-то рассмеялся, а кто-то выкрикнул:

— Надо было его прикончить!

— Ты все равно забудешь, Дэвенпорт, — сказал Кеннет, — но давай я тебя познакомлю с ребятами: лейтенанты Кун, Уэрта, Уайт, Диас, Блейк

и Картер, а также детективы Аннелли и Кейс, специалисты по серийным убийцам. Имена ты сам узнаешь, позднее.

Копы поднимали руки и кивали, когда Кеннет называл их фамилии. Лукас подумал, что они мало чем отличаются от полицейских Миннеаполиса. Другие имена, но манеры те же. Похоже на собрание страдающих паранойей продавцов обуви: слишком маленькая зарплата, годы на гамбургерах, картошке фри и шоколадно-арахисовых «пальчиках», [6] слишком много людей с большими ногами, пытающихся втиснуться в крошечные ботинки.

В комнату вошла рыжеволосая женщина, держа в руках несколько папок, и Кеннет добавил:

6

Шоколадно-арахисовые «пальчики» — печенье с начинкой из подсушенного арахисового масла.

— А это Барб Фелл. Барб, это Лукас Дэвенпорт сидит там в шелковом пиджаке, который, похоже, стоит пятьсот долларов, и ботинках за двести.

Фелл была стройной женщиной немного за тридцать, с едва заметной сединой в рыжих волосах, со старым шрамом в форме полумесяца в уголке крупного рта, выделявшимся на бледном валлийском лице словно белая запятая. Фелл села рядом с Лукасом на край стула, быстро пожала ему руку и повернулась к остальным.

— Джон О'Делл собирался прийти, хочет присутствовать, — сообщил Кеннету один из полицейских.

Тот кивнул, поставил стул лицом к коллегам и спросил:

— У кого-нибудь есть новости?

На мгновение воцарилась тишина. Первым заговорил Диас, худощавый детектив, один из лейтенантов:

— Примерно тогда же, когда здесь, возможно, объявился Беккер, пропала машина. Трехмесячная. Новенький «шевроле каприс». Пуф — и исчез! Украли, пока водитель отошел отлить.

Кеннет приподнял брови.

— И машину больше не видели?

— Насколько нам известно, нет. Но…

— Что?

— Один из ребят проверял. Водитель ничего не знает. Он вошел в бар и направился в туалет, затем вышел, а машины нет. Но она побывала в двух авариях, и хозяин говорит, что это просто куча хлама. Трансмиссия полетела, что-то не то с подвеской, передняя пассажирская дверь такая тугая, что ее почти невозможно открыть. Бьюсь об заклад, что эта развалина лежит где-нибудь на дне реки. Все ради страховки.

Кеннет кивнул, но сказал:

— Займитесь этим, у нас все равно больше ничего нет. — Он оглядел собравшихся. — Наблюдение за Ласки ничего не дало?

— Вообще ничего, — ответил другой лейтенант.

— Хм…

Лукас поднял палец, и Кеннет ему кивнул.

— Лили рассказала мне про Ласки, и я много об этом думал.

Полицейские, сидящие в передней части комнаты, повернулись к нему.

— И что? — спросил Кеннет.

— Мне не

кажется, что Беккер захочет им заняться. Он отнесется к нему как к коллеге с неправильным образом мышления, а не как к жертве. Возможно, вступит с ним в дебаты. Ласки занимает равное с ним положение, и Беккер не станет рассматривать его как подопытного кролика.

— У нас больше ничего нет, — рявкнул загорелый Картер. — Да и вообще это звучит глупо.

— А по-моему, это отличная идея, — возразил Лукас.

Ласки был патологоанатомом из Колумбийского университета, который согласился проанализировать медицинские работы Беккера для средств массовой информации. Он разгромил статьи Беккера, раскритиковал их научный и моральный аспект, назвал автора садистом и психически больным человеком, а также научным идиотом, — все это было рассчитано на то, чтобы выманить преступника. За Ласки, его квартирой и офисом следило множество полицейских в штатском. Но Беккер пока так и не попался в ловушку.

— Вот почему я об этом много думал. О самых разных вариантах.

— Например, о каких? — спросил Кеннет.

— В Городах-близнецах Беккер подписывался на «Таймс», и я уверен, что здесь он тоже читает эту газету. Если бы мы могли организовать лекцию, какой-нибудь профессиональный доклад, чтобы выманить его…

— Не дразни меня, милый, — проговорил Кеннет.

— У нас один тип читал лекцию о медицинских экспериментах доктора Менгеле, — продолжал Лукас. — Ну, знаете, того нацистского извращенца…

— Мы знаем.

— Так вот, хорошо бы найти кого-то, кто прочитал бы доклад об этичности применения результатов экспериментов Менгеле и Беккера. Какую пользу можно извлечь из их так называемых исследований. И дать в «Таймс» объявление о лекции.

Копы начали переглядываться, и Уэрта сказал:

— Господи Иисусе, приятель, половина населения нашего проклятого города — евреи. Они такое устроят…

— Послушайте, я не имею в виду никакого антисемитизма, — настаивал на своем Дэвенпорт. — Это должно быть мягкое, интеллектуальное, чисто теоретическое рассуждение. Я читал дебаты об этической стороне использования данных Менгеле, так что материал, на котором можно построить выступление, есть. Все вполне законно. Может быть, удастся найти еврея в качестве лектора, чтобы никто не начал скандалить. Кого-то с серьезными регалиями.

— Ты думаешь, это сработает? — спросил Кеннет, явно заинтересовавшийся предложением Лукаса.

— Беккер не сможет удержаться, если узнает о таком мероприятии. Он помешан на этой теме. Возможно, нам удастся организовать дебаты нашего лектора с Ласки. Что-нибудь такое, чтобы это попало в газеты.

Кеннет взглянул на своих коллег.

— Что вы думаете?

Картер неуверенно кивнул и спросил:

— Ты сумеешь это устроить?

Кеннет кивнул в ответ.

— Кто-нибудь сумеет. Возможно, О'Делл. Мы пригласим сотрудника Новой школы. [7] Мы знаем, что Беккер где-то там.

7

Новая школа — университет в Нью-Йорке (в районе Гринвич-Виллидж).