Безнадёжная сказка
Шрифт:
— Маш, а это что?
Что-то в изменившемся голосе мужа заставило меня напрячься и всё-таки повернуть голову…
Пашка крутил в руках мой телефон, так опрометчиво брошенный на столе. С интересом поднял на меня глаза исподлобья…
Как-то ощутимо болезненно кольнуло чувство вины… Что я там про его измены думала? А сама хороша — подарки от чужих мужиков принимаю…
— Что “что”? Телефон это, не видишь? — я сердито выхватила мобильник из его ладони.
Главное — невозмутимое
Пашка хмыкнул.
— Броню ему купила что ли? Ну наконец-то, — он уже повернулся к двери. — Давно тебе говорил. Смотрится, кстати, отлично.
Говорил он, видите ли!
Что-то гадкое, подлое и тёмное заворочалось в груди… Ну хоть раз! Хоть единственный раз пусть он себя скотиной последней почувствует…
С какой-то горькой злобой бросила ему в след:
— Не купила! Подарили! Ясно? Только почему-то не ты!
Пашка с удивлением обернулся, облокачиваясь локтём на дверной косяк.
— Мань, а чего ты орёшь? Мама что ли подарила? Или Люська твоя? Ну хочешь, я им деньги отдам, и будет как будто бы от меня? — он насмешливо улыбнулся и кивнул на телефон. — Чего истерику устраивать?
Никогда не думала, что раздирающее изнутри чувство острой несправедливости может быть настолько сильным, заставляющим померкнуть свет и забыть на секунду о том, как нужно дышать…
Ядовито усмехнулась и прошипела в сердцах:
— Думаешь, кроме них и подарить некому? Полагаешь, что твоя жена большего не достойна, чем подачки от мамы, да? — всё тело словно одеревенело, превращаясь в тугую натянутую пружину. — Знакомый подарил, понял?! Мужчина!
Не могла смотреть в глаза мужу, ибо врала. Хотя нет, по сути не врала… И от этого было ещё хуже. Но Андрей подарил из жалости, а не потому что я чего-то там достойна, а я всё вывернула наизнанку… Дура…
Решительно шагнула мимо мужа в коридор, надеясь сбежать от собственного лживого позора…
Пашка, демонстративно сложивший руки на груди во время моего демарша, внезапно оттолкнулся от наличника и мгновенно перегородил мне дорогу…
— Дай пройти! — я машинально попыталась отпихнуть его в сторону.
Однако Пашка неожиданно крепко стоял на ногах и даже не пошевелился… Вместо этого толкнул меня плечом вглубь кухни…
С испугом подняла на него глаза… Попятилась к окну… Он что, реально разозлился?! Господи, что я наделала… Знала же, что так будет…
— Сядь, — Пашка рявкнул, кивая на табуретку. — Сядь, сказал!
Опустилась на стул, чувствуя, как начинает бить дрожью всё тело…
— Паш, не ори так, Юля услышит… — голос неожиданно засипел, а голова стала пустой и лёгкой…
Он не ответил. Развернулся, аккуратно закрыл дверь в коридор, сел напротив… Наконец поднял на
Чёрт… Он вообще пил сегодня? Или успел уже совсем протрезветь? Там вроде в холодильнике пиво ещё оставалось…
— Рассказывай, Маш, — от этих слов, произнесённых холодно и сдержанно, повеяло смутной тревогой.
Опустила голову и примирительно начала:
— Да нечего особо рассказывать…
От обрушившегося на столешницу оглушающего удара кулаком подпрыгнула и зазвенела стоящая на краю сахарница…
Перехватило дыхание… Зажмурилась, вжалась в холодную стену за спиной…
— Говори как есть, — угрожающий тон не оставлял сомнений в том, что если Пашка и не почувствовал себя скотиной как мне того хотелось, то в любом случае не остался равнодушным к этой дурацкой ситуации с телефоном… — И только попробуй обмануть, Маш…
Под кожей расползалось непривычное покалывающее ощущение страха. И непонятное неприятное чувство вины…
Нет, я никогда не боялась Пашку так, чтобы всерьёз паниковать, хоть он изредка и перегибал палку в моменты сильных ссор — дальше разбитого стекла в дверях кухни (да и то по сути случайно) и скинутой на пол со стола посуды дело никогда не доходило.
Но сейчас…
Я слишком часто слышала статистику того, на что способны люди в подобном состоянии. А Люськин бывший даже мебель крушил, когда перебирал сверх меры с алкоголем…
Но Пашка…
— Маш, не доводи до греха, — скорее прочитала по губам, чем расслышала тихий бесцветный голос. — Я же всё равно узнаю. Говори…
— Да нечего мне говорить! Нечего! — я спрятала подрагивающие ладошки под стол. — Это просто благодарность за то, что помогла человеку…
— Чем помогла, Маш? — очень хотелось поверить в обманчивую мягкость Пашкиного голоса. — И кому?
Так и тянуло соврать. Ответить, что спасла чью-то собаку из-под машины, нашла чужой паспорт или перевела старушку через дорогу. Но вместе с тем понимала, что просто не в силах обмануть мужа…
Горячие слезинки потекли по щекам. Слизнула их с губ, ощущая, как от солёного вкуса немеет во рту.
Глядя на изрезанный ножом потёртый край стола, прошептала:
— Паш, я не знаю, чего ты там себе напридумывал, но не будь дураком пожалуйста…
Пашка рывком поднялся с табуретки. Шагнул к окну, метнулся к раковине, опёрся ладонями о края тумбы, горько усмехнулся…
— Маш, ты просто расскажи, а? — он больше не прятал нетерпение в резком голосе. — Или что, мне лучше не знать, да?
Он обернулся ко мне. В его глазах застыло что-то незнакомое… Что-то чужое, жёсткое и презрительное…