Безнадежность

Хувер Коллин

— Звездоглядит, — отвечает она. — Такая у него привычка.

Я поворачиваюсь к ней:

— Что такое «звездоглядит»?

— Не знаю, — пожимает плечами она. — Он сам это так называет — просто подолгу пялится на небо.

Я

снова поворачиваюсь к окну и слежу за Дином чуточку дольше. Не знаю, что значит «звездоглядить», но, кажется, мне это может понравиться. Я люблю звёзды. Мама тоже их любила, поэтому она украсила ими мою комнату.

— Я тоже так хочу, — говорю я. — Нам же можно, правда?

Оборачиваюсь к Лесли, но она снимает туфли.

— Я не хочу. А ты можешь пойти. Я пока помогу маме приготовить попкорн, потом будем смотреть кино.

Мне нравиться оставаться на ночь у Лесли. Мне нравятся дни, когда мне не нужно идти домой. Я слезаю с дивана, подхожу к двери, натягиваю туфли, выбираюсь на улицу и иду к Дину. Когда я сажусь рядом, он не поворачивает ко мне головы. Просто смотрит в небо, и я делаю то же самое.

Сегодня звёзды очень яркие. Раньше я никогда так на них не смотрела. Они гораздо симпатичнее, чем звёзды у меня на потолке.

— Ух ты, как красиво!

— Я знаю, Хоуп, — говорит он. — Знаю.

Мы надолго умолкаем. Не знаю, сколько мы наблюдаем за звёздами: много минут или часов, но мы смотрим и не разговариваем. Дин вообще не болтун. Он намного молчаливее Лесли.

— Хоуп? Можешь мне кое-что пообещать?

Я поворачиваю к нему голову, но он всё так же смотрит на звёзды. Я ничего не обещала никому, кроме папочки. Мне пришлось пообещать, что я не расскажу другим людям, как он велит себя благодарить, и я не нарушила

слово, хотя иногда мне очень хотелось. Если мне когда-нибудь придётся это сделать, я расскажу Дину, потому что знаю: он никому никогда не выдаст тайну.

— Да, — отвечаю я.

Он поворачивает голову и смотрит на меня, глаза его печальны.

— Иногда ты плачешь из-за своего папы, правда?

Я киваю. От одной этой мысли мне хочется заплакать, но я сдерживаюсь. Не понимаю, откуда Дину известно, что я всегда плачу только из-за папы. Но он откуда-то знает.

— Пообещай, что когда ты будешь грустить из-за него, ты подумаешь о небе, ладно?

Не знаю, зачем ему нужно, чтобы я это пообещала, но всё-таки киваю.

— А почему?

— Потому. — Он снова отворачивается к звёздам. — Небо всегда красивое. Даже если тёмное, дождливое, в тучах, всё равно красивое. Я люблю его больше всего, потому что знаю: если я потеряюсь, и мне будет одиноко и страшно, нужно только поднять глаза — и оно будет там, независимо ни от чего… всё такое же красивое. И ты можешь об этом думать, когда грустишь из-за своего папы, и тогда тебе не нужно будет думать о нём.

Я улыбаюсь, хотя мне грустно. Я просто продолжаю смотреть на звёзды, как Дин, думая о его словах. И чувствую себя счастливой — теперь мне есть куда уйти, если я не хочу быть там, где нахожусь. Теперь, когда мне станет страшно, я просто подумаю о небе, и, наверное, это поможет мне улыбнуться, потому что я знаю: оно всегда будет красивым, независимо ни от чего.

— Обещаю, — шепчу я.

— Хорошо, — говорит он, протягивает ко мне руку и подцепляет своим мизинцем мой.