Безработный робот (сборник)
Шрифт:
Она принялась за другой коммерс, и Бак заставил звездолётчиков вскочить на ноги захватывающим ритмом своего аккомпанемента.
Одна за другой выступали девушки, а Бак рассеянно поглядывал на посетителей, потрясённый таинственной силой, исходившей из его пальцев. Импровизируя и экспериментируя, он вызывал у людей самые противоположные чувства. А в голове у него неуверенно шевелилась одна мысль.
— Пора сделать перерыв, — сказала наконец Роза. — Лучше возьмите-ка чего-нибудь поесть.
Семь тридцать. Полтора часа непрерывной
Он немного посидел на койке, раздумывая, сколько времени отдыхают девушки между выступлениями. Потом пошёл искать Лэнки.
— Не хочется мне зря сидеть, — сказал он. — Не возражаете, чтобы я поиграл?
— Без девушек?
— Да.
Лэнки облокотился обеими руками на стойку, — забрал подбородок в кулак и некоторое время сидел, глядя отсутствующим взглядом на противоположную стенку.
— Сам будешь петь? — спросил он наконец.
— Нет. Только играть.
— Без пения? Без слов?
— Да.
— Что ты будешь играть?
— Коммерсы. Или, может быть, что-нибудь импровизировать.
Долгое молчание. Потом:
— Думаешь, что сможешь играть, пока девушек нет?
— Конечно, смогу.
Лэнки по-прежнему сосредоточенно смотрел на противоположную стенку. Его брови сошлись, потом разошлись и сошлись снова.
— Ладно, — сказал он. — Странно, что я сам до этого не додумался. Бак незаметно занял своё место у мультикорда. Он тихо заиграл, сделав музыку неназойливым фоном к шумным разговорам, наполнявшим зал. Когда он усилил звук, лица повернулись к нему.
Он размышлял о том, что думают эти люди, впервые в жизни слыша музыку, не имеющую отношения к коммерсу, музыку без слов. Он напряжённо наблюдал и был доволен тем, что овладел их вниманием. А теперь — может ли он заставить их подняться с мест одними только лишёнными жизни тонами мультикорда? Он придал мелодии чёткий ритмический рисунок, и в зале начали притопывать ногами.
Когда он снова усилил звук. Роза выскочила из-за двери и поспешила на сцену. Её бойкая физиономия выражала растерянность.
— Все в порядке, — сказал ей Бак. — Я просто играю, чтобы развлечься. Не выходите, пока не будете готовы.
Она кивнула и ушла. Краснолицый звездолётчик около сцены посмотрел снизу на чёткие контуры её юного тела и ухмыльнулся. Как зачарованный, Бак впился глазами в грубую, требовательную похоть на его лице, а руки его бегали по клавиатуре в поисках её выражения. Так? Или так? Или…
Вот оно! Тело его раскачивалось, и он почувствовал, что сам попал под власть безжалостного ритма. Он нажал ногой регулятор громкости и повернулся, чтобы посмотреть на посетителей.
Все глаза, как будто в гипнотическом
С ужасом наблюдал он за тем, что происходило внизу. Похоть исказила лица. Мужчины вскакивали, тянулись к женщинам, хватали их, обнимали. С грохотом свалился стул, за ним стол, но никто, казалось, не замечал этого. С какой-то женщины, бешено развеваясь, слетело на пол платье. А пальцы Бака все носились по клавишам, не подчиняясь больше его власти.
Невероятным усилием он оторвался от клавиш. В зале, точно гром, разразилось молчание. Он начал тихо наигрывать дрожащими пальцами что-то бесцветное. Когда он снова взглянул в зал, порядок был восстановлен. Стол и стул стояли на местах, и посетители сидели, явно чувствуя облегчение-все, кроме одной женщины, которая в очевидном смущении поспешно натягивала платье.
Бак продолжал играть спокойно, пока не вернулись девушки.
Шесть часов утра. Тело ломило от усталости, руки болели, ноги затекли. Бак с трудом спустился вниз. Лэнки стоял, поджидая его.
— Оплата по первому классу, — сказал он. — Будешь работать у меня сколько хочешь. Но полегче с этим, ладно?
Бак подумал о Вэл, съёжившейся в мрачной комнате, живущей на синтетической пище.
— Не будет считаться нарушением правил, если я попрошу аванс?
— Нет, — сказал Лэнки. — Не будет. Я сказал кассиру, чтобы выдал тебе сотню, когда будешь уходить. Считай это премией.
Усталый от долгой поездки на движущемся тротуаре, Бак тихонько вошёл в свою полутёмную комнату и огляделся. Вэл не видно — ещё спит. Он сел к своему мультикорду и тронул клавишу.
Невероятно. Музыка без коммерсов, без слов может заставить людей смеяться, и плакать, и танцевать, и сходить с ума.
И она же может превратить их в непристойных животных.
Дивясь этому, он заиграл мелодию, которая вызвала такую откровенную похоть, играл её все громче, громче.
Почувствовав руку у себя на плече, он обернулся и увидел искажённое страстью лицо Вэл…
…Он пригласил Халси прийти послушать его на следующий же вечер, и Халси сидел в его комнатушке, тяжело опустившись на койку, и все вздрагивал.
— Это несправедливо. Никто не должен иметь такой власти над людьми. Как ты это делаешь?
— Не знаю, — сказал Бак. — Я увидел парочку, которая там сидела, они были счастливы, и я почувствовал их счастье. И когда я заиграл, все в зале стали счастливы. А потом вошла другая пара, они ссорились — и я заставил всех потерять голову.
— За соседним столиком чуть не начали драться, — сказал Халси. — А уж то, что ты устроил потом…
— Да, но вчера это было ещё сильнее. Посмотрел бы ты на это вчера!