Безрассудная

Хауэлл Ханна

Он опустился на колени и быстро проверил, не сломана ли у нее кость. Когда он убедился, что все цело, он немного приподнял ее. Она по-прежнему оставалась без сознания.

– Ее следует еще немного поднять, сэр, – произнес Джейм, наклоняясь над Эйлис. В его голосе слышался страх.

Сибил подошла к Джейму и похлопала его по руке.

– Не волнуйся, с тетей будет все хорошо, – очень уверенно произнесла она.

Джейм вздохнул и улыбнулся:

– Хорошо.

Александр хотел было сказать Джейму, чтобы он не вел себя так глупо и что не детям судить о здоровье Эйлис, но прикусил язык. Объяснять что-либо этому человеку не было никакого смысла. К тому

же у него было много других дел.

– Дай мне немного воды, чтобы плеснуть ей на лицо, – произнес он в надежде, что может таким образом привести ее в чувство.

Мейнус и Рут не колебались ни мгновения. Они побежали прочь и вскоре вернулись с ведром, до краев полным воды. На их одеждах были видны следы влаги. Не успел Александр сообразить, что близнецы намереваются сделать, как они вылили все ведро на Эйлис. Брызги полетели и на него. Несколько мгновений Александр сидел, не произнося ни слова. С его одежды стекала вода, как и с окружающих, которые мужественно старались не рассмеяться.

– Я хотел плеснуть немного воды на ее лицо, а не утопить ее, – крикнул он наконец племянникам.

– О! Но это сработало, сэр, – произнес Мейнус и показал на Эйлис. – Смотрите, она очнулась.

Эйлис очнулась и туманным взглядом огляделась вокруг. Первой ее ясной мыслью был вопрос: почему она мокрая и почему на ней лежит столь же мокрая рука Александра? Затем внезапно она вспомнила об игре и села.

– Мы победили? – спросила она.

Александр на мгновение онемел, но потом ответил сдавленным голосом:

– Я бы сказал, что счет равный. – Он рассмеялся, и все прочие тотчас присоединились к нему.

Глава 7

– Так вот что ты понимаешь под игрой?

Александр выругался, затем повернулся к Барре с большим желанием, чтобы его младший брат не шел за ним на крепостную стену. Его присутствие стало надоедать, да к тому же смущало. Он хотел подняться на крепостную стену, чтобы попытаться тайком посмотреть, как Эйлис работает в саду вместе с детьми. Александр надеялся, что Барра его поймет, особенно после того, как брат несколько раз за последние две недели после появления Эйлис в Ратморе находил его за таким наблюдением.

Барра ответил ему ироничным взглядом.

– И что это означает? – спросил Александр, изображая спокойствие, которого не чувствовал.

– Ты, может, этого не заметил, братец, но я уже давно не беспробудный пьяница.

– Я это заметил. Это одна из добрых перемен, произошедших у нас за последние несколько лет.

Барра покачал головой, положил руки на парапет и направил взгляд на Эйлис и детей.

– Ты как обидчивый ребенок. Мы живые люди, Александр. В этом нет ничего плохого.

– Ты продемонстрировал немало плохого в последние два года.

– Это правда. Вот почему я столь ясно вижу, как ты не прав. И боюсь, что это к хорошему не приведет. Я видел самую глубину горя и безнадежности, которые только может увидеть человек. Я видел, как легко они могут лишить человека сил и разума. Я наблюдал, как в тебе исчезло почти все человеческое. Ты потерял свой дар понимания и прощения.

– Прощения? – Александр буквально выплюнул это слово, со злостью глядя на Барру. – Ты просишь меня простить Колина Макфарлана за то, что он нас обесчестил, наставив рога нашему отцу всего через несколько месяцев после его свадьбы? Или за его трусливое убийство отца и захват нашей земли? Ты хочешь, чтобы я простил эту гадюку – приемную мать – за то, что она направила нашего несчастного отца в западню Макфарлана? Это было равносильно

тому, что она сама перерезала ему горло. Должен я прощать ее за то, что она помогла своему возлюбленному Колину получить все, что он хотел? Она даже использовала свои уловки и власть множества своих любовников, чтобы помочь Макфарлану добиться признания королем его лживых претензий, что лишило нас права на месть, Если бы она не была уже мертва, я бы убил ее голыми руками. И, несмотря на совершенные против нас преступления, мы рискуем оказаться вне закона каждый раз, когда действуем против Колина и его союзников. Я должен простить все это?

– Нет, и ты знаешь, что я тебя просил не об этом.

– Тогда кого я должен простить? – спросил Александр и продолжил раньше, чем Барра смог ответить: – Мои жены? Может быть, первую стоило простить. Она была шлюхой. Мне было стыдно, что у меня такая жена, и больше я к ней ничего не чувствовал. Потом была вторая – сумасшедшая Френсис. Я должен простить ее? Ту, которая убила мою Элизбет, моего единственного ребенка? – спросил он громким шепотом.

– Нет. Не прерывай меня перечислением всех преступлений против нашего рода. Ты знаешь, что я никогда не попрошу тебя забыть эти вещи. Я прошу, чтобы ты перестал ненавидеть женщин, чтобы мы не карали невинных за преступления, совершенные другими.

Александр невесело рассмеялся:

– Мне в жизни попадались лишь шлюхи, лгуньи и любительницы адюльтеров. Я слишком часто прощал. Вот почему мы потеряли так много. Они чувствовали, где моя слабость. И это единственное, что они чувствовали ко мне. Я наконец увидел гниль, что переливается под мягкой кожей и прелестным лицом. Меня больше не обмануть.

– Ты сам не веришь в то, что сейчас сказал. А что ты скажешь о женах твоих лучших друзей? Что скажешь о женщинах клана Маклагана?

– Они только доказывают то, что я сказал. Они тоже принесли с собой одни проблемы.

– Ладно, я вижу, что ты совсем ослеплен. Это прекрасно объясняет, почему ты столь холодно относишься к своим старым друзьям, даже отказываясь от их помощи в сражениях.

– Это наша борьба, а не их. Я не буду рисковать их жизнями ради себя.

– Понятно. И ты не будешь рисковать встречаться с женщиной, которая, как ты знаешь, не соответствует твоим убеждениям и твоим обвинениям, которые были рождены твоей болью. Эйлис…

– Эйлис принадлежит клану Макфарланов.

– Только потому, что ей случилось у них родиться, и это все. – Барра покачал пальцем перед лицом Александра. – Она не заслуживает того, что ты делаешь с ней. Ты кладешь ее в кровать с собой каждую ночь, и мне нет нужды спрашивать тебя, испытываешь ли ты к ней желание и учтиво ли с ней обходишься. Это все можно видеть на твоем лице – хоть и короткое время – каждое утро. Однако когда ты вспоминаешь, что она женщина, причем из рода Макфарланов, ты превращаешься в мраморную статую. Ты крадешься сюда, чтобы понаблюдать за ней, жаждешь ее, но редко говоришь о ней или относишься к ней по-доброму.

– Она из рода Макфарланов!

– Да, а ты дурак!

Александр изготовился было ударить Барру, но тут услышал голос Сибил:

– Папа, дядя, вы мне не поможете?

Барра повернулся к Сибил, и Александру пришлось взять себя в руки.

Барра поднял девочку и поцеловал ее в щеку, а потом мягко побранил:

– Ты знаешь, что тебе не следует здесь находиться, дорогая. Это опасно. Почему ты не осталась с Эйлис? Ты вроде как развлекалась в саду.

– Я там была. – Сибил чуть закусила нижнюю губу и закрутила пышный локон вокруг грязного пальца. – Ты мне нужен.