Безрассудный

Брокуэй Конни

Зря пила, все равно это не помогло забыться. Она помнила каждое тянущееся вечность мгновение после ухода Рейфа. Нельзя думать о Рейфе. Он уехал.

– Уходи, – пробормотала она.

– Еще чего! – Майра схватила ее за руку и рывком усадила на постели. – Священник приехал. Вас обвенчают в течение часа.

Сон моментально слетел с Фейвор, она вырвалась из рук старухи и отпрянула к противоположному краю кровати. Вокруг нее вздымались волны скомканного и покрытого пятнами шелка. Она непонимающими глазами смотрела на них, пока не узнала юбки вчерашнего платья.

Она не сняла его, когда упала в кровать вчера ночью, и никакая горничная ее не раздела.

– Нет, – пробормотала она, подтягивая колени к груди. – Карр тоже болен. Он со вчерашнего дня лежит в постели. Так болен, что даже не вышел проводить своих гостей.

– Должно быть, ему стало лучше, – ответила Майра, схватила Фейвор за лодыжку и потащила через кровать. – Он несколько минут назад прислал слугу. Он нашел священника, но тот не соглашается задержаться надолго, опасается антипапистов в Уонтонз-Блаш. Ты должна встать!

– Значит, я проклята, – сказала Фейвор и, так как Майра продолжала тащить ее, нагнулась и оторвала ее пальцы от своей лодыжки. – Я приду. Я сказала, что выйду за него замуж, и выйду. А теперь оставь меня в покое.

– Глупая девчонка! Ты не можешь появиться в таком виде! Посмотри на себя. Я приказала принести ванну. – Она показала на небольшую ванну, стоящую посередине комнаты. – Ты примешь ее и приведешь себя в порядок!

Губы Фейвор изогнулись.

– Если ты думаешь нарядить меня, словно приносимую в жертву девственницу, то у тебя ничего не получится. Обещаю. Скорее я выйду к нему в черном платье.

Старуха нетерпеливо поджала губы:

– Вот как! Ну и прекрасно. Карр все равно женится не на тебе, он женится на Дженет!

Она отошла в сторону и стала ждать, пока девушка соизволит послушаться. Голова у Фейвор кружилась, в виске стучала боль, и она прикрыла глаза…

Она была бледной, как призрак, глаза глубоко запали и были обведены темными кругами. Пряди волос, похожие на толстые черные веревки, обрамляли лицо и падали на плечи, придавая ей пугающий вид. Фейвор смотрела на себя в зеркало с удовлетворением. Достойная невеста для убийцы. Она повелительным жестом приказала Майре идти вперед.

Бормоча себе под нос, Майра повела ее по пустынным, гулким коридорам. Уонтонз-Блаш уже выглядел заброшенным, его обитатели в последние несколько дней непрерывным потоком покидали его.

– Они там, ждут, – прошептала Майра. – Я прочитаю брачное свидетельство. Ты кивнешь головой, когда священник скажет, и тогда наконец все будет кончено. – Она открыла дверь, пропустила вперед Фейвор и вошла следом.

Комната была маленькой и темной, назначение ее было непонятно. Несколько зажженных свечей не могли прогнать из углов тени. «По крайней мере это не часовня», – подумала Фейвор.

Священник, сидевший на стуле с жесткой спинкой у двери, встал, когда они вошли, глаза его беспокойно бегали по сторонам. Низенький человек с замкнутым выражением на лице стоял рядом со священником. Вероятно, свидетель.

Фейвор огляделась. Больше в комнате никого не было. Карра точно не было.

Ее охватила радость. Возможно, он и правда слишком болен, чтобы выйти из своей комнаты. Возможно, он переоценил свои силы. Может быть, он не придет. В сердце Фейвор зародилась надежда.

– Где его светлость? – спросила Майра.

Сладкие интонации «миссис Дуглас» настолько не походили на ее настоящий голос, что в первое мгновение Фейвор не поняла, кто это сказал.

– Его светлость слишком болен и не может встать с постели. – Маленький человечек, стоящий рядом со священником, шагнул вперед.

– Ах! – У Майры непроизвольно вырвалось это восклицание, но она быстро прикусила язык в ожидании объяснений.

– Но, – продолжал тот, – его светлости очень не терпится, в самом деле, очень, вступить в брак с мисс Донн, и так как священник, – тут его презрительный взгляд метнулся к молчаливому человеку, – боится покидать надолго свою святую обитель, то лорд Карр настаивает, чтобы мы совершили обряд безотлагательно.

– Я не понимаю, – резко возразила сбитая с толку Майра, забыв о своей добродушной мине при этом внезапном повороте событий.

– Если вы не возражаете, он хотел бы совершить эту церемонию при помощи доверенного лица, – продолжал коротышка. – Я буду его представителем. Мое имя Рэнкл. Я камердинер его светлости.

– Его камердинер? Это совершенно против правил, – воскликнула Майра. – Можно даже сказать, смехотворно. Я сомневаюсь, что такой брак будет легальным и даже… – она посмотрела на священника, – иметь законную силу.

– Я могу заверить вас, что он будет иметь законную силу, – тихо произнес священник, – а что касается светских обычаев, то вы знаете, что по шотландским законам требуется всего лишь простое объявление при свидетелях.

– Я хочу видеть свидетельство о браке, – сказала Майра и протянула руку.

Рэнкл молча вручил ей бумагу. Она поднесла ее к свече, а Фейвор, затаив дыхание, молилась, чтобы эта карга обнаружила какой-нибудь подвох, что дало бы ей еще несколько дней, в течение которых – если Господь проявит к ней милосердие – лицо Рейфа начнет тускнеть в ее памяти.

Майра подняла голову с торжествующей усмешкой на лице. Надежда Фейвор умерла.

– Это законно, и все ясно как день. Да! – сказала Майра. Она схватила Фейвор за локоть и толкнула вперед. – Говорите ваши слова, святой отец, и внимательно слушайте ее ответы.

Фейвор не могла бы сказать, что удержало ее на ногах: рука Майры или ее собственная сила воли. При виде торжества Майры последняя надежда угасла. Комната преобразилась в тускло освещенную сцену, люди превратились в карикатурные типажи, бормочущие непонятные реплики. Шла пьеса, которая ее не интересовала. Фейвор смотрела на ореолы вокруг свечей, слышала монотонный голос священника сквозь тупую боль, пульсирующую в висках. Ноги у нее подгибались, мысли разбегались. Она отвечала слабым голосом, только когда получала пинок в бок, кивала и соглашалась, а в глубине души твердила одно имя, словно заклинание от дьявола: Рейф. Рейф. Рейф.